Андрей Ястребов - Боже, спаси русских!

Надежда бродит по улицам, как будто забыла свой собственный адрес.

Хочется, чтобы это случилось незаметно...

Будет больно?

Будет быстро?

Больно не бывает по-быстрому. Больно – это всегда надолго.

Возможно, наша русская вера – это угрюмое лицо нашей жизни.

Даже те, кто нечасто ходят в церковь, знают: учащимся нужна икона «Прибавление ума». А от пьянства помогает «Неупиваемая чаша». Представляете, паломники со всей России к этой иконе стекаются. А для женского счастья нужно молиться перед иконой «Неувядаемый цвет». В самых разных случаях можно найти помощь – есть, например иконы, к которым следует обращаться за помощью от недругов, или, конкретнее, от злого начальства...

Наше русское почитание икон совершенно не находило у иноземцев понимания. Веру в то, что икона может творить чудеса, что от нее исходит особая благодать, они считали грубым отождествлением Бога и его изображения. Вот слова английского моряка Ричарда Ченслера (XVI век): «В их церквах нет высеченных изображений, но только писаные, дабы не нарушать заповеди "Не сотвори себе кумира"; но к своим писаным иконам они относятся с таким идолопоклонством, о каком в Англии и не слыхали. Они не поклоняются и не почитают никакой иконы, сделанной не в их стране. По их словам, начертания и образы их икон установлены от Бога, не как у нас. Они говорят, что мы, англичане, чтим иконы в том виде, как сделает их живописец или ваятель, а они, русские, почитают иконы, только когда они освящены». Заметно желание пытливого англичанина вникнуть в суть дела и вместе с тем полное недоумение: что же такого особенного в «начертаниях и образах» русских икон?

Зоркий Адам Олеарий в XVII веке отмечает: «В их церквах висит на стенах большое количество икон, из которых самые многочисленные и самые знаменитые должны представлять Господа Христа, Св. Деву Марию и Николая, главного их патрона. Те, у кого есть средства, убирают и украшают свои иконы великолепнейшим образом жемчугом и драгоценными камнями. Икона непременно требуется для молитвы; поэтому они должны у них быть не только в церквах и во время публичных процессий, но и у каждого в его доме, комнате и каморке, чтобы во время молитвы иметь ее перед глазами.

Когда русский отправляется к другому в дом или комнату, он сначала воздает честь Богу и произносит свое "Господи". Только после этого он начинает говорить с людьми. В дом он входит как немой, ни на кого не обращая внимания, хотя бы даже десять и более человек находились в помещении. Лишь только войдя в комнату, он прежде всего обращается к иконе, которая обыкновенно поставлена за столом в углу; если ее ему не видно, он спрашивает: "Есть ли Бог?" Лишь только заметив ее, он, с поклонами перед нею, трижды совершает крестное знамение. Затем он оборачивается к людям, здоровается с ними и справляет свое дело».

Далее Олеарий обрушивается на грубовато-языческое использование русскими икон и суеверные страхи: «Датский дворянин Иаков говорит, что они в его время икону на палке держали в пиве во время пивоварения, надеясь, что тогда пиво лучше сварится. Они их как-то боятся и страшатся, точно в них действительно имеется какая-то божественная сущность. Когда они желают при иконах заняться плотскою утехою, то они завешивают их платком».

Одна из икон, сообщает Олеарий, сильно всех напугала, потому что на лике проступил красный цвет: «Попы сообщили об этом патриарху и великому князю, подняли из-за этого целую историю, точно это обстоятельство знаменовало собою что-то великое; говорили, что следует объявить дни покаяния и поста, дабы отстранить грозящее наказание. Великий князь, как государь благочестивый и богобоязненный, принял это близко к сердцу, призвал русских живописцев и под крестным целованием спрашивал их, произошло ли это от естественных причин или нет. Живописцы, хорошенько осмотрев икону, сказали: "Здесь нет чуда, так как краска с лица от времени сходит, и поэтому просвечивает красный грунт". После этого страхи прекратились».

Русское поклонение иконам кажется Олеарию почти ересью, во всяком случае, прискорбным заблуждением, недостойным цивилизованного человека. Он с радостью отмечает, что есть среди русских и более здравые умы, имеющие «совершенно иные мысли об иконах».

В пример голштинец приводит одного из русских купцов по имени Филипп: «Когда мы вступили с ним в беседу об их религии, особенно об иконах, он при нас произнес исповедание веры, из которого мы могли усмотреть истинного христианина. Он сказал, между прочим: он никакого значения не придает иконам, взял свой носовой платок и провел им по иконе, говоря: "Так я могу стереть краску и потом сжечь дерево; в этом ли искать мне спасение?"».

Купец не признавал даже постов в том виде, как соблюдало из большинство: «Он говорил: "Что в том, что я не ем мяса, но имею зато в своем распоряжении великолепнейшие рыбы и напиваюсь водки и меду? Истинный пост заключается в том, что Богом указано чрез пророка Иоиля в первой и второй главе. Так я пощусь, если я не принимаю ничего, кроме воды и хлеба, и усердно молюсь". Он жаловался при этом, что очень многие из его земляков не имеют таких познаний в религиозных делах и в совершении христианского долга».

Вот из таких купцов вышли впоследствии упрямые русские сектанты. Интересно, что купец Филипп не боится открыто высказывать свои религиозные взгляды, идущие вразрез с официальным церковным учением. Возможно ли было подобное поведение в Европе во времена инквизиции?

В конце концов Олеарий признает за небольшой частью русских некоторый здравый смысл: «Разумные русские вообще чтут свои иконы святых и молятся им по своей религии, однако не ради материи или потому, чтобы приравнивали их изображению Божию, но из любви и почтения к святым, находящимся на небе. Та честь, которая оказывается иконе, ощущается и тем, кого иконы изображают».

Безусловно, почитание икон – важнейшая черта русской православной культуры, которая понимает икону как «окно в иной мир», по выражению П. Флоренского. Вместе с тем нет сомнения, что народное почитание икон сохранило языческие черты. К примеру, в некоторых случаях молящийся мог икону... наказать. Особенно часто такое случалось с иконами святого Николая. Дело в том, что русские считали святого Николая особенно скорым помощником, который немедленно откликается на людские просьбы. Если молитва не помогала, разочарование могло выражаться по-разному. В аналогичной ситуации и языческие идолы наказывались.

Известный филолог и историк Б. А. Успенский приводит интересный случай: некий итальянец, наблюдавший в 1656 году в Ливорно царское посольство И. Чемоданова и И. Постникова и составивший краткое сообщение о поведении и обычаях русских послов, отмечает, что послы «имеют с собой четырех знатных человек и попа или священника. Этот последний всегда носит на шее ковчег с зажженными свечами, где находятся мадонна и св. Николай, их покровители; к нему они прибегают за милостью в своих нуждах, а не добившись просимого, бешено хлещут святого...»