Николай Михайлов - У заставы Ильича

В день МЮДа демонстрации отличались обилием объемных фигур из папье-маше, в злой, карикатурной форме изображавших врагов рабочего класса. Несли фигуру долговязого, в высоком цилиндре Чемберлена, пузатого лорда Керзона, похожего на обезьяну Чан Кайши, заплывшие фигуры буржуев, с звериным оскалом зубов, с наглыми улыбками, с толстыми сигарами. Классовый враг ощущался во всей реальности, и демонстрация отражала и эту реальность и ненависть молодежи к тем, кто готовил петлю для Республики Советов.

Когда пришло сообщение о том, что в Варшаве убит наш полпред Войков, в цеховых красных уголках состоялись митинги, - сколько проклятий сыпалось здесь на головы врагов рабочего класса! В перерывах между сменами продолжались взволнованные разговоры-говорили о подробностях убийства, о том, как всколыхнулись рабочие за рубежом.

Беспокойным и напряженным было то время. Нагнетая враждебную обстановку, консервативное правительство Англии в 1927 году порвало дипломатические отношения с нашей страной; особенно неумным и комичным представляется этот шаг теперь. Летам 1929 года редкая беседа цеховых агитаторов не касалась конфликта на Китайско-Восточной железной дороге. Слушая о том, как Советское правительство терпеливо ищет способ урегулировать конфликт, секретарь нашей цеховой парторганизации Гриша Куздуков, прошедший через пекло империалистической войны, ожесточенный и непримиримый, почти кричал:

- Рубануть их, паразитов, до седла, а дальше они сами развалятся!

Сколько было радости, когда Особая Дальневосточная армия под командованием В. Блюхера перешла к боевым действиям и наголову разбила войска китайских милитаристов! Гриша Куздуков повеселел.

- Черного кобеля не отмоешь добела,- говорил он в раздевалке.- Теперь будут знать, где раки зимуют.

Георгий Михайлович Димитров. Тогда я и предполагать не мог, что мне посчастливится узнать этого легендарного человека.

Вновь в памяти всплывает плакат предвоенных лет в уголке МОПРа. На нем была изображена фигура Димитрова, могучего, уверенного и себе. Он стоял, опираясь на трибуну, смелый, мужественный. Перед ним Геринг, словно раздувшийся клоп,- коротконогий, короткорукий, нос его утонул в щеках-подушках. Димитров - олицетворение силы, борьбы, гуманизма. Геринг-олицетворение лжи, гнусности, человеконенавистничества,

Напомню, что в Лейпциге с 21 сентября по 23 декабря 1933 года был затеян процесс, на котором коммунистов ложно обвинили в поджоге рейхстага. В действительности же поджог совершили гитлеровцы под руководством Геринга - он был министром внутренних дел, правой рукой Гитлера.

Димитров оказался в Германии как политический эмигрант. Болгарские коммунисты горячо любили бесстрашного лидера. В сентябре 1923 года он возглавил антифашистское восстание в Болгарии, за что заочно был приговорен к смертной казни. В 1926 году фашисты провели провокационный процесс против Болгарской компартии. Димитров был вторично заочно приговорен к смертной казни.

Когда гитлеровцы затеяли процесс в Лейпциге, во многих странах началось мощное движение протеста против провокации. Трудящиеся отвечали на попытку фашистов стачками, митингами, демонстрациями. В Париже создали Международный комитет помощи жертвам фашистского террора. Приступила к работе Международная следственная комиссия, в которую вошли крупнейшие юристы мира. В Лондоне открылся контрпроцесс. Неопровержимыми данными было доказано, что коммунисты не имели никакого отношения к поджогу. Поджог был делом рук фашистов. Для этого они использовали подземный ход, соединявший рейхстаг с дворцом Геринга.

Из обвиняемого Георгий Димитров превратился в обвинителя - об этом и говорил плакат. На процессе Димитров разоблачил фашистскую провокацию, раскрыл перед миром облик германского фашизма. В первой же речи 23 сентября он сказал:

"Верно, что я большевик, пролетарский революционер... Я действительно являюсь восторженным приверженцем и поклонником Всесоюзной коммунистической партии большевиков, потому что эта партия управляет величайшей страной в мире..."

Страна Советов строит новое общество - социализм, говорил Димитров. А что несет фашизм? Все, что чуждо интересам народа, все, что наполнено злобой к прогрессивному, подлинно гуманному. Напрасно вы думаете, что представляете силу, продолжал он, обращаясь к гитлеровским главарям. Трудящиеся всего мира должны подняться против фашизма и разгромить его.

Международное движение протеста достигло своей цели. Оно было столь сильным, что даже фашистское судилище вынуждено было отступить. Димитрова удалось освободить из застенка; 27 февраля 1934 года он прибыл в вашу страну. Это был день победы и радости.

Это было торжество пролетарского интернационализма. На таких образцах воспитывались новые отряды молодых борцов. Настали дни и ночи республиканской Испании. В газетах печатали портрет женщины с развевающимися черными волосами, с огненным взглядом. Без подписи под снимком было ясно, что она призывает к сопротивлению, к борьбе. Это была Пассионария-Неистовая, так звали Долорес Ибаррури, У нее были дети, дочь и сын. Она знала, что подвергает их смертельной опасности, но не отступала, не складывала оружия. Дочери Амалии и маленькому Рубену она внушала, что ее долг - быть на баррикадах.

Девушки записывали в альбомы слова Долорес: "Лучше умереть стоя, чем жить на коленях".

События в Испании вошли в дома сталеваров и прокатчиков, электриков и токарей - и наш пропагандист Саша Горбунов, и осенью и зимой он ходил в кожаной тужурке, без шапки, тоном, не допускающим никаких сомнений, говорил о там, что рано или поздно франкисты будут разбиты и наше дело - помогать революционным силам.

В один из осенних дней 1936 года на заводе "Серп и молот" созвали митинг молодежи. Обсуждали, как выполнить интернациональный долг и чем помочь революционной Испании.

- Испанских матерей и детей надо поддержать по-настоящему,- говорил комсомолец Коробков.- Единовременный взнос в фонд помощи - очень хорошо, но этим мы не ограничимся, а будем помогать трудовому народу Испании до окончательной победы.

С таким воззванием митинг обратился к советской молодежи. "Комсомольская правда" 22 сентября 1936 года опубликовала его.

Иван Шашкин теперь в дни получек приходил с двумя тетрадями. Во вторую он записывал суммы добровольных взносов в фонд республиканской Испании.

Под Москвой, в каких-нибудь тридцати километрах от города, между деревней Подушкино и поселком Одинцово сохранились прекрасные дубравы. В этих краях иногда проводили мы короткие часы отдыха с Сергеем Тимофеевичем Коненковым. В последние годы он выезжал редко, все дни оставался на квартире, в доме на Тверском бульваре. Здесь же была и его мастерская. В свои девяносто лет Сергей Тимофеевич работал каждый день, не исключая и праздников. Тем более дороги были для него редкие загородные прогулки.