Альберт Аспидов - Петербургские арабески

Семь месяцев понадобилось «архипелагской экспедиции», чтобы достичь берегов Эллады. Примерно столько же понадобилось Второй Тихоокеанской эскадре, чтобы дойти от Балтики до Корейского пролива, в котором ее поджидала Объединенная японская эскадра адмирала Того. За время долгого похода адмирал Рожественский утратил решимость нанести поражение японцам. Но он рассчитывал все же довести свою эскадру, отягощенную большим количеством транспортных судов, до Владивостока.

Что касается японского адмирала, то тот напряженно готовился к предстоящей встрече. Боевые учения на его кораблях были ежедневны, и каждый его комендор выпустил из своего орудия при стрельбе в цель по пять боевых комплектов снарядов. Затем износившиеся пушки были заменены новыми…

14 мая к двум часам дня при выходе из Корейского пролива в Японское море с русских кораблей увидели приближающуюся японскую эскадру — шли один за другим 4 броненосца и 8 броненосных крейсеров. На своем флагмане «Микаса» Того приказал поднять сигнал: «Судьба Империи — в одном этом усилии. Пусть каждый напряжет все свои способности».

Адмирал X. Того на палубе броненосца «Микаса» в Цусимском сражении. Японская почтовая открытка.

Рожественский тоже выставил 12 броненосных кораблей, также построив их в одну колонну. Остальные корабли он отправил в арьергард. На флагманском же броненосце «Князь Суворов» был поднят сигнал, мало отличный от предыдущих дней: «Курс Nord-Ost 23°. На Владивосток».

Эскадры двигались навстречу параллельными курсами. Вскоре флагманы враждебных эскадр оказались вблизи, напротив друг друга. И здесь вдруг адмирал Того повернул свою эскадру на обратный курс, очевидно, изменив неожиданно свой первоначальный замысел боя. Японские броненосные корабли, по очереди проходя через одну точку, «ворочали» повороты на 180°, были завязаны в один узел и не могли еще стрелять. Того подставил свои скученные суда надвигающейся русской эскадре.

В противоборстве двух сторон всегда возникают ситуации, дающие шанс на победу и слабой стороне, если ее сильно желают. Вопрос состоит в решимости и умении воспользоваться этим шансом, не упустить его. Адмирал Свиридов при встрече со значительно превосходящим турецким флотом немедля и внезапно его атаковал и в ближнем рукопашном бою добился победы над ошеломленным таким внезапным натиском врагом. Он жаждал победы… Но адмирал Рожественский не стремился к победе, а желал только одного — добраться до Владивостока с возможно меньшими потерями. Он не стал атаковать скованного таким маневром неприятеля, не навязал ему ближний бой, не изменил назначенный курс — Nord-Ost 23°. Позже, вспоминая о минувшем, Рожественский говорил, что в этот момент и решилась судьба сражения, скрежетал зубами при мысли об упущенном шансе.

Адмирал приказал только открыть огонь из орудий большого калибра, рассчитывая, что и так сможет «раскатать» врага. Загремела в залпах вся русская эскадра. Рожественский напряженно всматривался в бинокль: вокруг японских кораблей поднимались высокие столбы воды, но взрывов, попаданий видно не было. Японская эскадра благополучно закончила свой маневр и открыла ответный огонь.

Так начался бой при Цусиме. Японцы назвали его «Великим сражением Японского моря». Японский участник этого сражения вспоминал:

«Так некоторое время, идя на Nord-Ost, обе стороны поражали друг друга. Казалось, небо и земля дрожат от грома выстрелов. При этом артиллерийском поединке ярко сказалась разница в подготовке нашей и неприятельской. Неприятель, по-видимому, сражался изо всех сил, посылая в нас тучу снарядов, без прицела, так как они сыпались по сторонам или давали большие перелеты и недолеты. Ни одно из наших судов не получило серьезных повреждений. В противоположность этому наши комендоры проявили высокую степень искусства и выдержки; что ни выстрел, то попадание; можно сказать, промахов, не было видно. Люди, наблюдавшие с возвышенных мест за падением снарядов, следили за каждым выстрелом и сообщали результаты стреляющим, так что каждый наводчик мог себя корректировать. Стрельба производилась точно в мирное время на учении, с полным вниманием, чрезвычайно стройно. Благодаря такой нашей стрельбе суда неприятеля сильно терпели и так окутывались дымом, что нам временами приходилось приостанавливать стрельбу, так как ничего не было видно».

Японцы сосредоточили огонь пушек на флагманских кораблях. Русский участник вспоминал:

«За «Суворовым» последующим мателотом был «Александр III». Флагманский корабль с самого начала боя подвергся таким повреждениям, что ему трудно было оправиться. Он вышел из строя. Эскадра, никем не управляемая, была предоставлена самой себе. И вот тогда-то на смену «Суворову» явился броненосец «Александр III», с именем которого навсегда останутся связаны наиболее жуткие воспоминания об ужасах Цусимы. После того как эскадра лишилась адмирала, он стал во главе боевой колонны и повел ее дальше. На этот броненосец обрушился весь огонь двенадцати японских кораблей. А он, приняв на себя всю тяжесть артиллерийского удара, ценою своей гибели спасал остальные наши суда. В безвыходной обстановке сражения он иногда даже проявлял инициативу, на какую только был способен, не раз прикрывал собою «Суворова» и пытался прорваться на север под хвостом неприятельской колонны. Однажды ему удалось воспользоваться туманом и временно вывести эскадру из-под огня. В продолжение нескольких часов он с выдающимся мужеством вел бой против подавляющих сил врага… Броненосец «Александр III», как и другие корабли, не выдержал, наконец, неприятельского натиска. В шесть часов, сильно накренившись, он вышел из строя. Вид у него в это время был ужасный. С массою пробоин в бортах, с разрушенными верхними надстройками, он весь окутался черным дымом. Из проломов, из кучи разбитых частей вырывались фонтаны огня. Казалось, что огонь вот-вот доберется до бомбовых погребов и крюйт-камер и корабль взлетит на воздух. Но броненосец через некоторое время оправился и, слабо отстреливаясь, снова вступил в боевую колонну. Это была последняя попытка оказать врагу сопротивление… Здесь, на новом месте, «Александр III» продержался еще каких-нибудь двадцать-тридцать минут… видели, как он повалился набок, словно подрубленный дуб… Потом он сразу перевернулся и около двух минут продолжал плавать в таком положении…

Оставшиеся корабли, сражаясь с противником, шли дальше… Там, где был «Александр III», катились крупные волны, качая на своих хребтах всплывшие обломки дерева, немые признаки страшной драмы. Из девятисот человек экипажа броненосца не осталось в живых ни одного…». На лицевой стороне памятника поставлена бронзовая доска, с барельефом, изображающим гвардейский броненосец в бою.