Павел Рейфман - Из истории русской, советской и постсоветской цензуры

Послезавтра она будет послана к графу Толстому, который на основании ее возбудит вопрос об означенной газете». Через несколько дней Толстой представил царю доклад, в котором сказано, что «Московский телеграф» «принадлежит к числу наиболее вредных изданий»; «этот орган<���…> изображал в самом ненавистном свете теперешнее положение дел».19 марта 83 г. решением Совещания четырех министров «Московский телеграф» был запрещен (всего вышло 76 номеров). Феоктистов в официальной записке писал: «Если вообще, за весьма немногими исключениями, печать наша отнюдь не отличается благонамеренностью и старалась лишь создавать затруднения правительству среди тревожных обстоятельств последнего времени, то два её органа преимущественно перед всеми другими обращали на себя внимание своими вредными тенденциями и дерзостью своего тона. Оба они — ''Московский телеграф'' и ''Русский курьер'' — издаются в Москве» (Зай283).

В 83 г. произошла расправа с ежедневной петербургской газетой «Голос», издаваемой и редактируемой А. А. Краевским. Она возникла в 63 г., как официозное издание, негласно получала правительственные субсидии. Газета отражала довольно умеренную позицию либеральной бюрократии. В то же время Краевский, в борьбе за подписчиков, стремясь не потерять авторитет в обществе, время от времени печатал в «Голосе» материалы, вызывавшие недовольство властей. Делал это он весьма успешно. В 63 г. газета имела 4 тыс. подписчиков, в 77 г. — более 22 тыс. И число их продолжало расти. С 71 г. компаньоном и соредактором Краевского становится либеральный историк В. А. Бильбасов. Он редактирует газету в 70-е — в начале 80-х гг., заметно изменив её направление, от охранительного до умеренно оппозиционного. Пропагандируя постепенность и реформы, газета выступает в защиту свободной торговли, всеобщего школьного образования, отвергает классическую систему — детище Каткова. Во время русско-турецкой войны 77–78 гг. «Голос» разоблачает злоупотребления и казнокрадство в армии. Не столь уж прогрессивно. Но для властей этого было достаточно.

«Голос» подвергся массированным цензурным репрессиям. Общее число их с 65 г. достигло 46, из них за последние два с небольшим года –12. Благодаря своим широким связям в правительственных сферах газета получала много неофициальной информации и не стеснялась публиковать ее, вызывая недовольство властей. Особенно нетерпимо относились к «Голосу» Победоносцев и Толстой. По словам Феоктистова, Толстой не мог спокойно говорить о «Голосе», «ему все казалось, что „Голос“ служит органом какой-то чрезвычайно сильной партии и что если нанести ему удар, то чуть ли не произойдет бунт» (Зай285). Поэтому министр внутренних дел до поры остерегался применить решительные действия против «Голоса», кроме прочего опасаясь, что «враги его будут утверждать, что он руководствуется чувством личной мести». Таким образом, инициатива репрессий против «Голоса» принадлежала не Толстому, а лично Феоктистову.

В феврале 83 г. «Голосу» было объявлено третье предостережение. Во всеподданнейшем докладе по поводу предупреждения о направления «Голоса» говорилось, что газета «неоднократно подвергавшаяся карательным мерам, продолжала и до последнего времени держаться вредного направления, выражавшегося как в суждениях ее о существующем государственном строе, так и в подборе и неверном освещении фактов<���…>очевидно рассчитывая породить смуту в умах». Предлагалась очередная репрессия против «Голоса». Прочитав доклад, Александр III согласился с предложением, написав с присущей ему грубостью: «И поделом этому скоту» (Зай285).

Вообще о состоянии печати, о лицах, стоящих во главе того или другого издания, Александр III имел довольно смутные представления. Только через восемь лет после прекращения «Голоса» император узнал, что историк Бильбасов был его редактором. Как рассказывает в дневнике Феоктистов, в начале 90-х гг. Александр III на докладе о запрещении книги Бильбасова об Екатерине II написал следующую фразу: «К сожалению, я не знал, что Бильбасов тот самый скот, который вместе с Краевским издавал „Голос“». Столько лет прошло, а словарь императора остался прежним. И образ мыслей не изменился (Зай286).

Наряду с получением третьего предостережения «Голос» был приостановлен на шесть месяцев и подчинен предварительной цензуре (первое применение «Временных правил» 27 августа 82 г.). В начале августа 83 г., к концу срока приостановки «Голоса», Главное управление по делам печати сообщило редакции, что «каждый номер газеты независимо от экземпляров, доставляемых в Цензурный комитет, должен быть представлен цензору в четырех экземплярах не позже 11 часов вечера накануне выпуска в свет». Это ставило редакцию в крайне трудные условия. Дальнейшее существование «Голоса» становилось невозможным. Поэтому после истечения срока запрещения газета не возобновилась, В августе 83 г. было официально объявлено об ее прекращении (Зай286). Катков решил воспользоваться удачной оказией, купить право издания «Голоса» и сделать его петербургским филиалом «Московских ведомостей». По этому поводу он писал Феоктистову: «При всей гнусности своей благодаря интригам „Голос“ стал большой силой, и было бы, конечно, хорошо овладеть этой силой и направить ее иначе» (Зай286). Феоктистов поддержал предложение. С ним согласился и Толстой. В августе 83 г. он писал Феоктистову: «Я вполне разделяю Ваш взгляд, что в случае благонамеренности новой редакции этой газеты следует быть к ней снисходительным и не держаться строго правил» (286). Всё же сделка не состоялось, и в 83 г. издание «Голоса» прекратилось.

В том же году перестала выходить политическая и литературная газета «Страна» — своеобразное издание, сочетавшее либеральные и монархические идеи, выходившее в 80–83 г. в Петербурге (издатель-редактор Л. А. Полонский). Оно ориентировалось на царствование Александра II, публикуя всяческие похвалы ему и его реформам. Задача интеллигенции, по мнению редакции, «изучать народ, соединять умы общества, идущего вразброд». В то же время, отмечая необходимость реформ, улучшений, газета ратовала за пресечение революционного движения в стране. Такая смесь либеральных и консервативно — монархических идей могла показаться властям недозволенной оппозицией. К этому, видимо, добавлялось ощущение, что подчеркнутые похвалы Александру II содержат противопоставление его Александру III. В 81 г. газета получила два предостережения: 16 января за статью о необходимости помиловать Чернышевского, 4 марта — за статью об убийстве Александра II. В январе 83 г. «Страна» получила третье предостережение, была приостановлена на четыре месяца, подчинена предварительной цензуре и уже не возобновлялась (Зай286-7). В докладе о ней царю Толстой писал: «Газета ''Страна'', несмотря на объявленные ей два предостережения и воспрещение розничной продажи <���…> продолжала упорно держаться усвоенного ей вредного направления, выражающегося в систематическом стремлении безусловно осуждать все действия и распоряжения правительства и представлять общее положение дел в нашем отечестве в самом безотрадном виде». Направление газеты, по словам Толстого, особенно наглядно выразилось в передовой статье новогоднего номера за 83 г., «в которой с непозволительной дерзостью заявляется об отсутствии в сферах управляющих ''искренности'' и ''сколько-нибудь рациональных, приведенных в систему идей''» (Зай287).