Робин Нилланс - Генералы Великой войны. Западный фронт 1914-1918

И само собой разумеется, Френч позднее попытался переложить вину за решение оставить фронт на Смит-Дорриена ( «1914»; с. 93 ). Вспоминая о совещании командиров корпусов в Компьене, которое состоялось 29 августа и на котором обсуждалось состояние БЭС, фельдмаршал пишет: «Орас Смит-Дорриен высказался в том плане, что, по его мнению, единственное, что они могут сделать, это возвратиться на базу, пройти полное переоснащение, а затем снова погрузиться на корабли и высадиться на берег в каком-нибудь подходящем месте. Я не стал даже слушать то, что было не более чем советом отчаявшегося человека». Нет никакого свидетельства того, что Смит-Дорриен говорил что-либо подобное, а в своих мемуарах он пишет, что именно Френч был тем, кто «настаивал на том, что БЭС должны продолжить отступление, поскольку в этом своем состоянии они не способны вести боевые действия». Как видно из документов, 29 августа Френч поставил в известность своего начальника штаба тыла, генерал-майора Ф. С. Робба, о том, что он намерен провести «действительное и длительное отступление в направлении на юг, обойдя Париж с запада или с востока».

В июне 1919 года, после того как книга «1914» увидела свет, Смит-Дорриен обратился с письмом к другим высшим офицерам, которые присутствовали на том совещании в Компьене. В своем письме он спрашивал, помнят ли они, чтобы он предлагал отступать до самого берега моря, и получил следующие ответы (звания отвечавших приведены по состоянию на 1919 год).

«Могу ли я припомнить, чтобы вы тогда в Компьене говорили что-нибудь, что можно было бы отнести к советам отчаявшегося человека, или хотя бы истолковать как таковые? Могу сказать вам честно, что не помню, чтобы вы делали хоть нечто подобное»

«Я помню то совещание в Компьене, но не могу припомнить, чтобы вы говорили что-либо в том плане, что единственное, что еще в наших силах, — это вернуться на базу, а затем начать все снова в каком-то другом месте»

«У меня нет никаких сомнений в том, что на том совещании 29 августа в Компьене вы не выносили предложения вернуться на базу и провести повторную высадку. Вы имеете все основания утверждать это, так же как и то, что я никогда не встречал вас в подавленном состоянии и всегда наоборот — полным сил и уверенности»

Нет никакого сомнения, что вся ответственность за данное решение, за доводы, которыми оно было продиктовано, и за беспокойство, которое оно вызвало, целиком и полностью лежит на фельдмаршале Френче. Первым, кто отреагировал на него, был Жоффр. Он тут же стал просить премьер-министра Франции Вивиани выступить с ходатайством и просить Френча «не отступать слишком поспешно или хотя бы сдерживать продвижение противника на фронте британской армии». Правительство Великобритании, ошеломленное в той же степени, что и французское, спешно отправило в Париж фельдмаршала Китченера. Сразу после прибытия в Париж военный министр на 1 сентября вызвал Френча в английское посольство для проведения срочного совещания. Встреча состоялась в присутствии посла Великобритании сэра Френсиса Бэрти, и она вылилась в еще одну перебранку.

Само начало этой встречи уже было плохим. Френч был недоволен тем, что Китченер надел военную форму. Поскольку Китченер был фельдмаршалом более высокого ранга, [26] В британской (как и в большинстве европейских армий) при одинаковом звании старшим считался тот, кто был произведен раньше. — Прим. ред. Френч увидел в этом попытку говорить с ним «с позиции силы». В ходе совещания Китченер уведомил Френча о своем желании посетить части БЭС и ознакомиться с их состоянием. Это его желание тоже было встречено с неудовольствием. Френч указал ему — в резкой манере, — что, являясь главнокомандующим британской армии во Франции, он отказывает Китченеру в посещении войск. Отказ был сделан в форме, настолько близкой к оскорбительной, что Китченер предложил Френчу перейти в другую комнату и продолжить разговор с глазу на глаз.

В изложении Френча, как только они оказались одни, Китченер заявил, что он возмущен его поведением. Тогда Френч «…сказал все, что я думаю…, что мне доверено командование британскими войсками во Франции, и что я один несу ответственность за все, что бы ни случилось, и что здесь, на земле Франции, мне одному должна принадлежать высшая власть во всем, что касается армии Великобритании, по крайней мере до тех пор, пока я не буду смешен в установленном порядке… Далее я отметил, что присутствие Китченера во Франции в качестве военного [27] Занимая пост государственного секретаря по военным делам (военного министра), Китченер являлся «штатским», однако если он носил форму фельдмаршала, то автоматически должен был считаться «военным». — Прим. ред. не даст ничего иного, кроме ослабления моего авторитета, и породит ряд предубеждений в отношении меня… что, как бы я ни ценил его советы, я не допущу никакого вмешательства в свои исполнительские полномочия и власть до тех пор, пока Правительство Его Величества считает возможным, чтобы я оставался на этом своем посту… В конце концов между нами установилось дружественное взаимопонимание».

Учитывая характерное для Френча отношение к точности изложения, к подобному описанию встречи, к последним словам нужно относиться с определенной долей скепсиса. Китченер не оставил никаких воспоминаний об этой встрече, и судить о том, что, вероятнее всего, происходило на самом деле, нам дано лишь по тому, как развивались последующие события. Как только встреча закончилась, Китченер отправил телеграмму в Лондон, сообщая, к большому облегчению кабинета министров, что «теперь войска Френча не оставят линию фронта, и их перемещение будет проводиться в соответствии с передвижением французской армии».

Френч, со своей стороны, в тот же день написал Жоффру, предлагая, чтобы силы БЭС заняли оборону вдоль Марны и удерживали ее «столько, сколько потребует обстановка, при условии, что наши фланги будут прикрыты». Это говорит о том, что, несмотря на все хвастовство Френча, Китченер либо отменил его решение от 30 августа, либо так или иначе убедил не отводить войска с линии фронта. Еще одним свидетельством вздорного характера Френча является тот факт, что спустя шесть дней, как если бы у него не было массы других забот, он пишет письмо Уинстону Черчиллю, в ту пору 1-му лорду Адмиралтейства. В этом письме Френч дал выход чувствам, высказав свою обиду на Китченера за то, что тот приехал к нему в военной форме да еще выразил желание посетить войска. Создается впечатление, что Френч игнорировал тот факт, что Китченер, являясь фельдмаршалом и военным министром, имел полное право и на то и на другое.