Кеннет Роуз - Король Георг V

Король прожил недостаточно долго, чтобы пройти это испытание; он умер за шесть недель до того, как Гитлер оккупировал Рейнскую область, и можно только догадываться, отбросил бы он или нет свои пацифистские сантименты перед лицом германской агрессии. Следует, однако, сказать что еще в самом начале прихода нацистов к власти он неоднократно выражал свое отвращение к этим людям и их методам. Еще в 1932 г. он запретил принцу Уэльскому присутствовать на свадьбе кронпринца Швеции с принцессой Сивиллой Саксен-Кобургской, поскольку ее отец, родившийся в Англии и закончивший Итон герцог Саксен-Кобургский стал гитлеровским приспешником. Король с презрением отзывался об «этих отвратительных типах — Геринге и Геббельсе». У него вызывали отвращение нацистская практика преследования евреев и те кровавые методы, с помощью которых национал-социалистская партия консолидировала свою власть. Наконец, прибегнув к личной дипломатии, он предупредил германского посла, что такое масштабное и провокационное перевооружение, которое осуществляет его страна, толкает Европу к войне.

А вот сэр Джон Саймон, министр иностранных дел, относился к нацистам с большей снисходительностью. Посетив Германию в марте 1935 г., он писал королю:

«Хотя сама по себе внешность герра Гитлера не слишком впечатляет, фотографии не в силах передать его приятную манеру поведения, оказывающую большое воздействие на тех, с кем он встречается…»

Но главный вывод, который сделал сэр Джон, заключался в том, что Гитлер считает себя предназначенным избавить свою страну от бесчестья, и им, без сомнения, движет воодушевляющее чувство необходимости моральной реабилитации Германии. И заключил: «Если бы Жанна д’Арк родилась в Австрии и носила усы, то она, возможно, производила бы точно такое же впечатление».

Сэр Эрик Фиппс, британский посол в Германии с 1933 по 1937 г., также переписывался с королем. Это было весьма кстати, поскольку он нарисовал совершенно другой портрет Гитлера, которого наблюдал в частной обстановке:

«Было странно видеть его… такого ничем не примечательного и даже похожего на клоуна, понимая, что он возглавляет великий народ, имеющий великие традиции.

Фанатичный атеизм является точкой отсчета в нацистском кредо. Методы, которыми действуют нацисты, могут в будущем стать более умеренными, однако их конечной целью всегда будет уничтожение христианской религии — возможно, после долгих лет ее расшатывания».

Уиграму было поручено поблагодарить Фиппса за «депешу, полную здравого смысла». К этому он прибавил: «Король считает, что нас не должна ослеплять кажущаяся приторная умеренность немцев, нам следует быть настороже и не дать застать себя врасплох». Однако через несколько недель Макдональд обнаружил, что король сильно расстроен последними донесениями Секретной службы, касающимися перевооружения Германии, которые показал ему Ванситтарт. «Редко видел его таким унылым», — отметил премьер-министр.

В последний год жизни поведение короля в отношении диктаторов нельзя было назвать последовательным. Да, он питал благородное отвращение к агрессивным устремлениям диктаторов, возмущаясь как их претензиями, так и их жестокостью. Тем не менее короля продолжали преследовать воспоминания о «той ужасной и ненужной войне»; это было очень мучительно, и король говорил Хору, что скорее отречется от престола, чем снова через это пройдет. Он хотел сдерживать врага, но не провоцировать; Георг V был пацифистом, но одновременно конституционным монархом и прежде всего — патриотом. Хора, который в июне 1935 г. сменил Саймона на посту министра иностранных дел, до самого конца года часто вызывали во дворец. Вовсе не склонный к гиперболам, он позднее написал: «Я думаю, что именно неприятности в Абиссинии, начавшиеся как раз во время празднования серебряного юбилея, и убили короля».

В двадцатую годовщину воцарения король попытался изложить на бумаге мысли о том, сколь многим он обязан жене: «Я никогда не смогу как следует выразить свою благодарность тебе, дорогая Мэй, за то, что ты мне помогала и всегда была рядом со мной в эти трудные дни». Затем, что весьма характерно, он добавил: «Все это не какая-то сентиментальная чушь, я действительно так чувствую». На закате жизни он все чаще старался ее утешить и приободрить, и она ни разу его не подвела.

Радость доставляли ему и внуки Йоркские. Вот как один посетитель Сандрингема описывал в 1928 г. будущую королеву Елизавету II, которой в то время исполнилось год и девять месяцев:

«Она взгромоздилась на маленькое кресло между мной и королем, и король давал ей печенье, чтобы она ела сама и кормила его маленькую собачку; при этом король над ней добродушно посмеивался — она выговаривала всего несколько слов, в том числе „деда“ и „баба“, и, ко всеобщему веселью, только что научилась называть просто Эрли величественную графиню Эрли. После того как она поиграла на полу в кубики с юным конюшим лордом Клодом Гамильтоном, за ней пришла няня, и девочка очень мило сделала реверанс, сначала перед королем и королевой, а уходя — и перед остальным обществом».

В этом же году, но чуть позже, она отправилась с бабушкой и дедушкой в Балморал, где в то время гостил Уинстон Черчилль. «Здесь вообще никого нет, — писал он своей жене, — кроме [королевской] семьи, слуг и принцессы Елизаветы, которой сейчас два года. Вот это характер! У нее властное и задумчивое выражение лица, удивительное для такого маленького ребенка». Даже в младенческие годы она не чуждалась королевских обязанностей. Сэр Оуэн Моршед любил вспоминать одно утро в Виндзорском замке, когда офицер, командовавший караулом, строевым шагом подошел к коляске, в которой сидела принцесса Елизавета: «Разрешите выступать, сударыня?» В ответ ребенок слегка наклонил головку в шляпке и махнул крошечной ручкой.

Последние годы короля также скрасила женитьба двоих его сыновей. 29 ноября 1934 г. принц Георг обвенчался в Вестминстерском аббатстве с греческой принцессой Мариной. «У нее за душой нет ни цента», — бодро заявил король Макдональду. Однако она обладала другими достоинствами — красотой, тактом и умом, интересом к искусству и чувством стиля, вдохновлявшим целое поколение дамских портных. «Король вел себя с ней как настоящий ангел, когда она робкой невестой впервые прибыла в Англию», — говорила позднее мать принцессы Гарольду Николсону. Уиграм с некоторым удивлением отмечал, что он даже согласился скорректировать свои до этого абсолютно неизменные планы насчет охоты из-за предстоящей церемонии. Это был сказочно счастливый брак, трагически оборвавшийся всего восемь лет спустя, когда служивший в Королевских ВВС герцог Кентский (этот титул принцу был пожалован в 1934 г.) во время войны погиб в авиационной катастрофе.