Влада Баранова - Язык и этническая идентичность. Урумы и румеи Приазовья

Негативные черты характера урумов служат информантам для конструирования представления о свойствах румеев, например, гостеприимство румеев информант ФФШ противопоставляет недоброжелательности урумов: «[У нас] если гость — не может быть, чтоб не угостили. Это у нас характерная черта — у эллинов, я не могу судить за греко-татар, не был я у них. Ну, мало ли что говорят, что они тебе воду дадут и кружку после тебя полчаса моют. Мама рассказывала, в 40-х годах она у какой-то бабушки [урумки] воды попросила. Та по-своему что-то недружелюбное, но дала — воду не дать, это уж вообще… Выпила, а [хозяйка] потом демонстративно начала мыть кружку. Я такого не приемлю, и у эллинов такого нет, последним с тобой поделятся однозначно» (ФФШ, румей, 1944, Володарское).

Специфические черты характера и поведения представителей другой группы, как правило, отмечают информанты, считающие урумов татарами, а не греками, а в некоторых интервью эксплицируется связь негативных особенностей с принадлежностью к татарам: «Татарская мстительность; они вроде бы какие-то агрессивные или что. Татары вообще такие» (МФБ, румей, 1936, Ялта). Иногда информанты не называют никаких конкретных черт характера, апеллируя к стереотипу: «Они и по характеру другие. Греко-татары [интонационно выделено информантом. — В. Б.], вы понимаете? Монголо-татары» (ЕДП, румейка, 1951, Малый Янисоль).

Некоторые информанты мотивируют плохие отношения между группами не свойствами урумов (их человеческими качествами), а самим фактом неоправданных притязаний урумов «быть греками»: «Они пишутся греками, а эллинцы… вот чего вражда идет: „как он приписался к нам, к эллинцам“. Он действительно татар» (ИКК, румей, 1944, Бугас).

Точка зрения информанта на происхождение урумов влияет на интерпретацию истории группы. Например, в текстах греческой публицистики притеснения греков в Крыму отнесены ко всему сообществу, а урумы, утратившие язык, — к пострадавшим больше других; многие информанты придерживаются этой позиции или же оценивают урумов как более легкомысленную группу, отказавшуюся от своего языка (ДПМ, ж., 1940, Бугас). Обе версии представляют урумов жертвами, принявшими требования татар, тогда как при категоризации другой группы в качестве татар урумы сами оказываются врагами, угнетателями греков. «Что там говорить, они противные. Они знаете что делали? Ловили нас… ну, меня не было, я, когда родилась, в 22 году… ‹…› Потому что вот татары ловили вот этих наших греков и снимали языки — делали плетки. Плели. Из языкового мяса плели плетки» (АБА. румейка, 1922, Екатериновка).

С гипотезой о татарском происхождении урумов связаны также представления об особенностях их внешнего облика. В интервью румеи приписывают членам другой группы те или иные признаки, объединенные вокруг понятия «черный» — смуглая кожа и темные волосы. «Чернота» часто связывается со значительным отличием от окружающего негреческого населения: информанты считают урумов «более черными», тогда как румеи похожи на русских или украинцев. «Вот они темней. Вы знаете, они темнее, чем мы, греки. Мы уже… больше на русских [похожи], вот, а они — на турок» (AAA, румейка, год рождения неизвестен, Бугас). Иноэтничность, негреческое происхождение, иногда прямо упоминается при описании внешности урумов.

Информант 1. Они черные, татары.

Информант 2. Они как азиаты, понимаете?

Информант 1. Ну, скулы вот тут вот, азиаты, понимаете? Греко-татары.

(Сведения об информантах: (1) ЕИК, румейка, 1949; (2) ИКК, румей, 1944, Бугае.)

Многие информанты не описывают, как именно выглядят урумы, а апеллируют к стереотипному татарскому антропологическому типу, распространяя его на урумов и предполагая, что собеседник также владеет этими представлениями. Вопрос «Как выглядят урумы?» вызвал следующий диалог:

Информант. Ну вот татары от русских отличаются?

Собеседник. Чем?

Информант. Ну вот ты татар видела, они же отличаются? Ну, там, разрез глаз…

(Сведения об информанте: МАА, румей, 1970, Ялта.)

Урумы, как и румеи, исповедуют православие, однако некоторые румеи считают урумов мусульманами. Подобные утверждения встречаются в интервью реже, чем упоминания отличий характера и внешности урумов, мотивируются они татарским происхождением группы и не совпадают с наблюдениями информанта: «Здесь они христиане, а вообще мусульмане» (ВВТ, румеи, 1942, Малый Янисоль). Или: «Ну не знаю, тут нету вот в этих греко-татарских селах мусульманских церквей, но как они молятся… не знаю, я не была, не могу сказать. Теперь, когда они тут, уже отдельно от татар, они вроде бы христианства придерживаются» (ДПМ, румейка, 1941, Бугас). Или: «Татары — они мусульмане, а эти оказались христианами, как это получилось?…» (ВПК, румей, 1941, Красная Поляна).

В приведенных выше отрывках информанты стремятся примирить противоречие между собственным опытом взаимодействия с соседями, свидетельствующим о совпадении религиозных практик двух групп, и убеждением «татары — мусульмане», приводя возможные ограничения или уточнения данного положения. Среди информантов лишь единицы полностью игнорировали собственные впечатления от контактов с урумами в угоду совпадения этнонима и конфессиональной принадлежности татар/греко-татар.

Поддержание границы между группами в интервью основано на описании частичного сходства урумов и румеев и указании языковых, внешних, поведенческих и конфессиональных различий; еще одна стратегия румеев состоит в отрицании любых контактов с урумами и информации о привычках другой группы. По-видимому, группы действительно достаточно слабо информированы друг о друге, особенно о жителях далеких поселков, однако достаточно часто приходилось сталкиваться с отказом обсуждать вопросы о совпадении или, напротив, несходстве обычаев урумов и румеев. Некоторые категорически не желали сравнивать собственные практики и традиции урумов, и одним из распространенных объяснений отказа была ссылка на неосведомленность о жизни другой группы. Как правило, за подобными отказами обсуждать урумов стоит нежелание признавать представителей другой группы «своими», а знать «чужие», негреческие, обычаи они не должны. «Есть греко-татарцы, и все. Ну, где живут татары [интонационно выделено информантом. — В. Б .] , а мы — здесь, наша земля. А там это у них земля, греко-татар» (ПКС, румейка, 1930, Малый Янисоль).

Вопросы собирателя об урумах содержали или подразумевали возможность сравнения двух групп, и некоторые информанты возражали против предполагающегося наличия основы для соположения. В тот или иной момент интервью интерес собирателя к другой группе казался информанту, вероятно, слишком пристальным, и указание на татарскую природу урумов позволяло восстановить этническую границу. На вопрос о месте или обстоятельствах жизни другой группы информанты иногда отвечали, интерпретируя этническую принадлежность урумов, акцентируя смену номинаций.