Эдвардас ГУДАВИЧЮС - История Литвы с древнейших времен до 1569 года

Панам Литвы удалось увязать свое стремление к государственному суверенитету с мотивами вотчинной власти для Ягеллонов. Такой ход переговоров отдалял перспективу войны. 30 ноября 1445 г. в Вильнюсе был созван съезд панов (вальный сейм) Литвы, на который прибыли Швитригайло и Олелко. Швитригайло всецело поддержал суверенную политику, и такая позиция бывшего великого князя оказалась весьма впечатляющей. Литовские политики оценили создавшееся положение – Польша была истощена катастрофической Варненской кампанией, в Московии шла междоусобная война. Намеченная на 8 сентября 1445 г. встреча представителей Литвы и Ливонии состоялась с некоторым опозданием 15–20 сентября. К соглашению не пришли, но ощутимый перевес был на стороне Литвы: ливонцы поклялись не нарушать мира. Это усиливало позиции Литвы в Новгороде, и Юрий Лингвеньевич, при посредничестве великого магистра Тевтонского ордена, по- /305/просил у Казимира позволения вернуться княжить в Мстиславль. Это позволяло – в ответ полякам – направить в январе 1446 г. своих представителей (каунасского старосту Судивоя Валимонтовича и секретаря Швитригайло Янушку) в Мариенбург с тайным предложением о заключении военного союза. В таких обстоятельствах прибывшая в Петроков литовская делегация во главе с двоюродным братом королевы Софии, друцким князем Василием Красным, заявила, что Казимир может прийти в Краков лишь как суверенный властитель Литвы и вотчинной Польши. Иначе говоря, Литва соглашалась с персональной унией двух суверенных стран. Литва не получила положительных ответов на свои предложения. Конрад Эрлихсгаузен уклонялся от военного союза, однако не отказывался поддерживать более тесные отношения. В июне 1446 г. представители Литвы и Тевтонского ордена встретились близ Юрбаркаса и обсудили вопросы о демаркации границ и торговле. Польша, пытавшаяся навязать свой взгляд на проблему, не прибегла к силовому давлению. Всё это объективно делало занятую Литвой позицию и ее намерения политической реальностью и отодвигало в прошлое Кревскую модель взаимоотношений. Перед политиками Польши встала дилемма: соглашаться с вотчинными претензиями Казимира на польский престол или идти на риск разрыва династических отношений с Ягеллонами и фактически самим отказаться от договора об унии с Великим княжеством Литовским. Победило последнее мнение. Збигнев Олесницкий предложил избрать королем Бранденбургского маркграфа Фридриха Гогенцоллерна. Радикализм Краковского епископа уменьшал число его сторонников, поэтому на Петроковском сейме 30 июня 1446 г. был принят более мягкий вариант: постановлено избрать королем мазовецкого князя Болеслава (даже Казимир сделал вид, будто не возражает). Подобным ходом руководители Польши нацеливались в самое уязвимое место династической политики Казимира, желая побудить его к большей сговорчивости. Естественно, это заставляло Ягеллона отказаться от вотчинных притязаний на Польшу и тем более подогревало его заинтересованность в опоре на независимую вотчинную Литву. Возможное избрание Болеслава повредило бы Казимиру и в Литве, ибо в таком случае мазовшанин оказал бы несомненную поддержку своему шурину Михаилу. В подобных условиях литовская и польская стороны договорились о встрече на высшем уровне. В сентябре 1446 г. поляки созвали сейм в Парчеве. Литовские паны вместе с Казимиром прибыли в Брест. Первое столкновение в войне нервов выиграли литовцы: при обоюдном нежелании следовать к месту переговоров первыми, поляки в конце концов сдались, и в Бресте появилась их делегация с самыми широкими полномочиями. /306/

Тем не менее Брестские переговоры шли очень тяжело. Представители Польши упорно увязывали коронацию Казимира с подтверждением акта об унии. Подталкиваемый династическими интересами Литвы, Казимир волей-неволей должен был держать сторону литовцев. Рада панов юридически жестко сформулировала свою концепцию: в акте, который А. Левицкий датирует 1446 г., Казимир обозначил взаимные межгосударственные отношения как дружеские и равноправные, а государственные границы Литвы – как территорию времен Витовта Великого, т. е. включающую занятые поляками Ратно, Лопатин, Ветлу, Олеску и Западное Подолье (С. Роуэлл расценивает этот акт как более позднюю фиксацию решений Казимира и датирует его 1453 г.). На сей раз Польша была принуждена строить свою политику с расчетом на будущее и временно затушевать аннексионистские замыслы. Она удовлетворилась формулировкой о заключении «братского союза», как было отмечено 17 сентября в акте о согласии Казимира принять польскую корону. Этим актом Казимир также пообещал прибыть в Польшу до 24 июня 1447 г. и подтвердить привилеи обеим странам. Последнюю клаузулу каждая из сторон могла трактовать по-своему, но в ней таилась угроза усиления великодержавных притязаний Польши. Сам Казимир сохранял возможность лавирования между двумя берегами. 19 сентября польская делегация обнародовала грамоту, в которой объявила о согласии на то, чтобы местом резиденции общего монарха считались оба государства и он не был ограничен в выборе придворных.

Рада панов Литвы должна была примириться с тем, что Казимир становится и королем Польши, однако ей удалось очень многого достигнуть: это вписывалось в строго юридические рамки персональной унии. Брестский компромисс стал вехой, оказавшей долговременное влияние на сложные литовско-польские взаимоотношения. Он не устранил сюзеренных претензий Польши, но превратил их в такую же отдаленную политическую цель, как и стремление Литвы к неограниченному суверенитету. Это означало, что взаимоотношения двух государств определялись не их правовым, а фактическим компонентом; тем самым декларирование неограниченного суверенитета Литвы становилось политической реальностью. Этапная задача программы Ольшанского съезда была решена. /307/

Отъезд Казимира в Польшу рада панов ознаменовала важным внутренним правовым актом. 2 мая 1447 г. Казимир предоставил дворянам страны новый привилей (быть может, указанная в его тексте дата – 1457 г. – должна, как и ранее, отсылать указанный акт к записям, отразившим политическую ситуацию пятидесятых годов). Он значительно более детально обозначил их сословные права, а его редакция провозглашала ленный принцип – соглашение между государем и подданными. Две его клаузулы были направлены на защиту внешних интересов складывающегося дворянского сословия: великий князь обязывался беречь единство державы и не назначать чужестранцев на государственные должности.

25 июня 1447 г. в Кракове Казимир был объявлен королем Польши. Кревская ситуация больше не повторилась. Литовское общество обрело подлинные черты сословного устройства, и политики Польши уже не нашли в нем институционального вакуума. Великое княжество Литовское на персональную унию с Польшей шло, будучи защищено определенными правовыми актами и оформленными достижениями в развитии сословной структуры.