Рудольф Баландин - Полигоны смерти? Сделано в СССР

Значительные территории за счет лесных массивов были отведены для городских и промышленных сооружений, транспортных магистралей, аэродромов, дачных участков. Древесина стала основным сырьем для бумажной, химической промышленности, которые бурно развивались.

Во время Великой Отечественной войны леса России, особенно в европейской части, сильно пострадали. Около 20 млн га леса вырубили фашисты или пострадало от боевых действий. Требования военного времени вынудили использовать часть водоохранных лесов. После войны началось быстрое восстановление лесного хозяйства страны.

«К 1958 году, — писал Д.Л. Арманд, — средний объем лесоустроительных работ достиг 6,4 млн га в год, а обследования лесов — 100 млн га. Лесозаготовки продвинулись в более отдаленные и многолесные районы. Быстро росли меры содействия естественному возобновлению. Если в 30-е годы они охватывали около 40 тыс. га ежегодно, а в 1940 г. достигли 100 тыс. га, то в послевоенные годы они проводились уже на 500–600 тыс. га в год. Еще важнее, что примерно на такой же площади стало производиться искусственное возобновление лесов путем насаждения его на вырубках, полянах и неудобных землях».

Это не означает, конечно, что отношение к лесам было всегда и везде бережным, а их эксплуатация — рациональной. Методы лесозаготовок были слишком часто варварскими, а хозяйственники нередко нарушали установленные законом ограничения ради выполнения, а то и перевыполнения плана.

В народном хозяйстве Советского Союза леса подразделялись на несколько групп:

Промышленные — поставляющие древесину.

Водоохранные — предназначенные для охраны природных вод в верховье и долинах рек, на водосборах, питающих подземные горизонты.

Полезащитные — предохраняющие почвы и поля от эрозии, суховеев, засух; закрепляющие пески, склоны холмов и оврагов.

Пригородные, поселковые — создающие условия для отдыха людей, улучшающие состав воздуха, придающие красоту ландшафту.

Курортные — используемые для лечебных целей.

Придорожные — защищающие транспортные магистрали от снежных и песчаных заносов, осыпей и обвалов.

Заповедные — предназначенные для охраны флоры и фауны в естественной среде обитания, служащие образцами, эталонами природных ландшафтов.

Учебно-опытные — для проведения научных исследований и обучения специалистов зоологов, ботаников, экологов, лесоводов.

За 70 лет советской власти в России было восстановлено примерно в 20 раз больше лесов, чем за тот же срок до 1917 года. Хотя лесопосадки обычно не так богаты ягодами, орехами, разнообразными растениями и животными, как природные леса.

Значительный урон лесам был нанесен при Хрущеве, когда в ряде районов слили эксплуатационные леспромхозы с природоохранными лесхозами. В результате лесное хозяйство оказалось в подчинении более мощной и богатой отрасли — лесной промышленности.

В Сибири при прокладке Байкало-Амурской магистрали лесным массивам был нанесен значительный урон не столько даже производственными работами, сколько лесными пожарами, причиной которых в подавляющем большинстве случаев является человек. Пролетая над сибирской тайгой, отмечаешь множество гарей, а также обширных вырубок вокруг поселков, рудников. Изуродованы речки, где драги перемывают массы грунта, разрабатывая россыпные месторождения полезных ископаемых…

И все-таки отношение советской власти к лесным богатствам было достаточно хорошим по сравнению с тем, что произошло после установления капитализма в нашей стране, когда лес стал источником сверхдоходов для пройдох и казнокрадов. Хотя и в СССР со временем ситуация ухудшалась. Это особенно наглядно показывает судьба кедровников.

Ныне для Европейской России кедровые орехи стали более экзотичным плодом, чем фисташки или даже кокосы. А ведь еще сравнительно недавно…

Звонкое название Кедроград некогда гремело на всю страну. Писатель Владимир Чивилихин посвятил ему несколько вдохновенных очерков. В одном из них говорилось:

«Кедроградцы заготовили в первый год сто тонн ореха. Дело это очень выгодное. Одна тонна кедрового ореха по коммерческой цене равнозначна сорока кубометрам древесины, только древесину взял — и пустошь, а орех можно брать сотни лет. На кедроградской территории со временем можно будет заготавливать пятнадцать-двадцать тысяч тонн ореха…»

А вот еще более оптимистичное сообщение: «Вновь организованный в Сибири „Кедпром“ приступил к оборудованию кедрово-маслобойных заводов, устанавливаемых в первую очередь в Ново-Николаевске, Томске и Красноярске. Эти три завода смогут перерабатывать в год около 1 ООО ООО пудов ореха… Организованный для первых заводов сбор ореха начат 1 сентября; на имеющиеся пока средства удастся заготовить в нынешнем сезоне около 200 тыс. пуд. кедрового ореха».

Так где же все эти тонны и пуды? Где кедровое масло?

Увы, со времен этих бодрых репортажей минуло почти четыре десятка лет, а от Кедпрома нас отделяет более семи десятилетий. Но ведь где-то у нас в России по-прежнему стоят великолепные кедровники!

Сибирский кедр (ботаническое название — сосна кедровая сибирская) дает замечательные орехи. Но это дерево многие десятилетия рубили наряду с елью и пихтой для получения древесины. Сейчас над уникальной породой снова занесен топор. Пора всерьез задуматься над тем, как защитить и сохранить наше национальное достояние.

Тот, кто бывал в кедровнике, не забудет эти величественные живые колонны, взметнувшиеся на 20—30-метровую высоту и увенчанные роскошной кроной, усыпанной шишками. Российские первопроходцы Сибири — казаки — называли этих исполинов кедрами, представляя именно таким легендарное дерево Малой Азии. Оно упомянуто в Библии. В Третьей книге Царств сказано, что храм царя Соломона был обшит кедровыми досками, а свой дом он построил целиком именно из «дерева Ливанского».

На Ближнем Востоке его использовали как строительный материал: смолистая древесина ливанского кедра прочна, долговечна и ароматна, но съедобных орехов на нем нет, в отличие от сибирского… Впрочем, еще раз отметим: последний является сосной — морозостойкой, с семенами, употребляемыми в пищу и дающими ценное масло. Торжественная красота царя сибирской тайги отражена в пословице: «В сосняке — трудиться, в березняке — веселиться, в кедраче — Богу молиться».

И все-таки слишком часто люди приходили в эти великолепные леса не столько для духовного, сколько для материального обогащения, хотя рубки начали сравнительно поздно, в XIX веке, с развитием капиталистических отношений в России.

Кедр сибирский распространен в основном в нашей стране — от Республики Коми до Якутии и от Полярного круга до Западной и Восточной Сибири. В Приморском и Хабаровском краях на площади около 5 млн га произрастает дальний родственник сибирского — кедр корейский, шишки которого вдвое крупнее. Казалось бы, его должны использовать почти исключительно как орехоплодный вид. Однако и в данном случае людей привлекает прежде всего древесина. И хотя обе породы занимают немалую территорию — 40,9 млн га (5,9 % площади лесов страны) — будущее наиболее драгоценных кедровников вызывает тревогу.