Ефим Морозов - Рассказы о котовцах

- Да, без документов, - продолжал спокойно Ион. - Домой шел больше ночью, дорогу смотрел по звездам...

Но румыны не были расположены слушать объяснения. Начальник заставы кивнул дюжему солдату, и тот повел Иона в село.

Румынские конники заняли селение еще утром, как только из него ушли повстанцы. Румыны вели себя бесцеремонно: сновали по дворам, отбирали у хозяев живность, резали скотину для своих кухонь, стреляли в собак.

Когда конвоир привел Иона к штабу, расположенному в доме помещика, здесь уже толпились старики и женщины. Они терпеливо дожидались выхода офицера, чтобы принести ему свои жалобы.

Адъютант дивизионного командира, стремительный и нервный офицер, приступил к допросу Иона, ни на минуту не сводя с него черных колючих глаз.

- Так ты говоришь, что бежал из плена, и утверждаешь, что родом из соседней деревни?

- Так точно, господин офицер, - односложно отвечал уставший от допроса Ион. - Бежал из плена и родом из соседней деревни.

Неожиданно офицер побагровел, вскочил из-за стола и закричал:

- Запираешься, хотинский висельник?! Пленным прикидываешься?! Только не проведешь меня! Я насквозь вижу, что ты за птица!

Иона точно хлестнули по лицу. Едва сдерживая гнев, он напряг все силы, чтобы не дать волю языку и рукам. Ион закрыл воспаленные глаза, чтобы успокоиться, но неожиданно вихрем пронеслись перед ним картины только что виденного - ограбленные и униженные молдаване, - и он угрожающе сжал кулаки.

В это время дубовая дверь, ведущая в соседнюю комнату, тихо раскрылась и вошел пожилой полковник на тонких кривых ногах. Он, видимо, только что позавтракал и был в отличном настроении.

- Кто это? - спросил полковник, небрежно кивнув на Иона.

- Задержан заставой, - почтительно ответил офицер, добавив несколько слов по-французски.

- Конечно, лазутчик, - согласился полковник, отвечая по-румынски, и с ног до головы оглядел Иона. - Однако тонко задумал, каналья. Ишь ты, ухмыльнулся он и презрительно выпятил нижнюю губу. - Георгиевский кавалер, из плена бежал... Ловко!

Полковник с любопытством подошел к Иону, брезгливо, одним пальцем коснулся его плеча... В комнату вошел дежурный по штабу сержант, взял под козырек и доложил полковнику о жалобщиках-молдаванах.

Полковник оставил Иона и насупился. В раздумье он походил немного и приказал подать шинель.

Едва полковник показался в двери, как молдаване наперебой заговорили о своих бедах, стали просить заступиться и обуздать солдат.

Полковник с минуту молчал, вытирая лицо белоснежным платком, потом нахмурился, втянул большую голову в приподнятые плечи и впился руками в перила крыльца.

- Жаловаться на солдат короля?! Роптать иа своих избавителей?! Вон отсюда, большевистское отродье!

К крестьянам подбежали солдаты. Испуганные старики и женщины попятились. Какая-то старушка, крестясь, упала на колени. Со слезами стала просить о прощении.

- Ах ты, глупая! - вскрикнул Ион и припал лбом к стеклу окна. - Перед кем на колени, перед грабителем?!

И, охваченный приступом негодования, забыв об офицере, бросился к выходу. Офицер шагнул за ним следом, спустил предохранитель пистолета и закричал:

- Стой, мерзавец! Стой, каторжник! Вот когда ты сказался!

На крик офицера вбежал сержант.

- Связать негодяя! - приказал офицер, потрясая кольтом. - Запереть и держать, пока не потребую.

Упустишь мерзавца, своей головой за него поплатишься!

Всю злобу из-за незаслуженной угрозы офицера сержант выместил на Ионе. С размаху он ударил его кулаком в переносицу. В глазах Иона расплылись яркие круги, он зашатался и, хватаясь пальцами за воздух, рухнул на пол.

В эту минуту к веранде дома подскакал на взмыленной лошади гонец. Он на ходу соскочил с коня и подал полковнику конверт. Прочитав бумагу, полковник вскинул голову, выпятил грудь и напыщенным голосом приказал играть сбор эскадронов.

...Ион очнулся в каменном мешке сельской часовни.

Голова его болела, переносица нестерпимо ныла.

Со двора доносился назойливый звон колокола и резкая команда на румынском языке.

Ион вскочил на ноги и метнулся к окну, заделанному грубой железной решеткой. Он увидел сельский майдан, заполненный народом, деревянную церквушку и черноризника на ее ветхой паперти. Священник о чем-то шептался с адъютантом.

Вокруг толпы, построенные квадратом, стояли кавалеристы. По углам майдана угрожающе торчали ребристые стволы "гочкисов" со вставленными в замок патронными лентами.

Предчувствие чего-то недоброго томило молдаван.

И когда в толпу были втиснуты крестьяне, приведенные солдатами с дальней окраины села, на паперть взошел полковник. Он потрогал толстыми пальцами щеточки подстриженных на английский манер усов и крикнул толпе:

- На колени!

Молдаване испуганно повалились в снег.

- Снять шапки! - снова закричал он истошным голосом.

Сотни рук поднялись к головам.

- Хотин пал, - начал громко полковник и помахал над головой .донесением. - Солдаты королевской армии опрокинули хотинских голоштанников и угнали к Днестру. Там всех их ожидает достойный конец! Победа эта, - заключил полковник, подняв кверху указательный палец, послана румынскому оружию самим вседержителем!

Толпа затихла. Солдаты стояли торжественно и неподвижно.

Полковник кивнул священнику, и тот начал молебен. Слова его заунывной молитвы сливались с гулом артиллерии, все еще гремевшей вдали. Над парком горланило воронье.

После молебна священник обратился к своей пастве.

- Все от бога, - сказал он наставительно. - Король матери нашей Румынии - помазанник божий.

За противление ему всевышний послал вам страдания...

Речь его была нескончаема. В руках дьякона дымилась угасающая кадильница, и сизые струйки истлевающего ладана тянулись к толпе и таяли.

Когда поп умолк, полковник подал команду, и кавалеристы обнажили сабли.

- Даю на размышление пять минут, - вскричал полковник, - после чего вы назовете мне всех участников мятежа, укажете тех, чьи сыновья ушли к изменникам короля и закона!

Страх как бы сковал молдаван, они еще ниже опустили головы. Только в передних рядах тихо всхлипнула женщина, за ней другая, и обе, обессилев от ожидания, уткнулись в снег и громко заплакали.

- Чувствуете? - злорадно засмеялся полковник. - Тем лучше: будете знать, за что наказаны.

Толпа молчала. Полковник взмахнул рукой, взвод кавалеристов спешился и рассыпался в толпе.

- Читайте, батюшка, - кивнул полковник священнику.

Сотни глаз уставились на пастыря.

- Добручану Георгий, - начал поп, косясь в заложенную в молитвенник бумажку. - Леу Петре, - возвещал он неторопливо. - Балану Федор...

Некоторые поднимались. Того, кто не выходил, священник отыскивал глазами, затем указывал на него солдатам.