Вольфганг Акунов - Божии дворяне

Сходную с альшписом функцию выполнял и другой вид шилообразного копья – так называемый шефлин. Это колющее древковое оружие отличалось от альшписа гораздо большей длиной своего шилообразного острия и отсутствием каких-либо парирующих элементов, предназначенных для отражения ударов противника.

В данной связи необходимо отметить, что на вооружении европейской пехоты описываемого периода находились и такие виды древкового оружия, как насаженные на длинные древки или топорища пехотные боевые топоры и секиры, клевцы и боевые молоты (чеканы) самой разнообразной формы. К их числу относились и хорошо знакомые всем нам русские бердыши, нередко использовавшиеся и в наемных армиях стран Центральной и Западной Европы (в частности, в период войн с московитами в Ливонии), но, в отличие от русских стрельцов, исключительно в качестве рубящего оружия, и почти не применявшиеся европейскими пехотинцами в качестве сошки для пищалей, аркебуз или мушкетов.

Кузабыла древковым оружием, скорее всего, не итальянского, а французского происхождения. Многие исследователи производят название этого оружия от французского слова «куто»(couteau, в свою очередь, происходящего от более древнего, французского же слова coutil), что означает «нож». Характерной отличительной особенностью кузы являлся ее полуметровый наконечник в форме клинка ножа с заостренным концом и лишь одним лезвием. Острие наконечника кузы было расположено чаще всего на линии тупяка, иногда заточенного в своей верхней части. Куза применялась как рубящее и колющее оружие. Особенно широкое распространение (прежде всего на территории Германии, Польши и Венгрии) она получила в XVI-XVII вв. в качестве оружия драбантов (лейб-гвардейцев, то есть телохранителей коронованных особ).

Копья и пики с длинными наконечниками в XV в. трансформировались в протазан. Русское название этого древкового оружия происходит (при посредстве польского) от немецкого слова «партизана» (Partisane), в свою очередь происходящего от итальянского «партиджана» (partigiana, что означает буквально: «сторонник»). На раннем этапе своей истории наконечник протазана, насаженный на длинное древко, представлял собой равномерно сужающийся к острию, обоюдоострый клинок, напоминавший по форме клинок итальянского пехотного меча типа «бычий язык». Когда же западноевропейские мастера-оружейники принялись расширять функциональность древкового оружия в плане расширения его защитных функций, протазан был снабжен столь характерными для него «ушами», или «ушками» - расположенными в основании клинка защитными элементами в виде загнутых вперед серповидных отростков, напоминающих «рога полумесяца».

На вооружении драбантов при дворах многих венценосцев Европы состояло также древковое оружие под названием глефа(вероятно, от латинского «гладиус» - «меч»). Глефа, представлявшая собой рубящее-колющее оружие в виде насаженного на древко наконечник, имевший форму клинка меча или ножа (обычно с волнистым или зазубренным лезвием) отличались большим разнообразием конфигурации форм и размеров (см. рис.) Приведенный нами на рисунке наконечник глефы, состоявшей на вооружении драбантов курфюрста Саксонского около 1580 г. имеет на редкость причудливую форму с серповидными ответвлениями и волнисто-пилообразным лезвием, вызывающим невольные ассоциации с клинком меча немцкого ландскнехта типа «фламберг», или «пламя». Заметим, что главное различие между глефой и описанной выше кузой заключается в наличии у глефы в верхней части наконечника серповидного отростка, предназначенного как для отражения неприятельских ударов, так и для захвата вражеского клинка с целью последующего обезоруживания противника.

Описанное выше разнообразие форм древкового оружия наглядно демонстрируют нам неуклонное возрастание доли древкового оружия в общем объеме вооружения по мере поста значения пехоты на полях сражений. Древковое оружие являлось, с одной стороны, основным элементом оборонительного вооружения при отражении неприятеля (и, прежде всего – при отражении атак вражеской конницы), с другой – основным видом наступательного вооружения при прорыве сомкнутого строя неприятельской пехоты. При этом многочисленные войны XVI в. убедительно доказали превосходство отличавшейся чрезвычайной длиной пикинемецкого ландскнехта над алебардой, поскольку пики, благодаря своей длине, могли весьма эффективно использоваться в полевом сражениями бойцами не только первой, но также второй и даже третьей шеренг – в данном случае можно было говорить о своего рода повторении «эффекта македонской фаланги».

Пехотная пика, название которой происходит от французского глагола «пике» (piquer, то есть «колоть»), представляла собой насаженный на древко длиной 4-6 м относительно короткий металлический наконечник листовидной или четырехгранной формы. Листовидные наконечники имели в длину около 15, четырехгранные около – 20 см. Немецкие ландскнехты предпочитали пользоваться пиками с листовидными наконечниками, имевшими боковые ответвления. Пику с таким наконечником ландскнехты именовали на своем жаргоне «фрошмауль» («лягушачья морда»- просьба не путать с рыцарским шлемом «жабья морда»!). Пехотная пика сохраняла свое положение основного древкового оружия почти во всех европейских армиях вплоть до окончания Тридцатилетней войны, т.е. до второй половины XVII в.). Затем начался процесс постепенного вытеснения пики, как и других видов пехотного древкового оружия, более удобным в бою багинетом(в свою очередь, в скором времени вытесненным более совершенным оружием – штыком), что объяснялось тактическими изменениями, связанными с переходом от плотных, сомкнутых боевых порядков к линейному построению (что, в свою очередь_ являлось следствием неуклонно возраставшей мощи огнестрельного оружия). Так, в период Северной войны в среднем примерно две трети пехотинцев противоборствующих сторон были вооружены мушкетами с багинетом (или со штыком) и лишь одна треть – по-прежнему пиками.

Уже в конце XVI в., по мере постепенного оттеснения пехотной пикой на второй план утрачивавших во все большей степени свое прежнее значение на полях сражений и превращавшихся в преимущественно парадное оружие алебард, глеф, куз и протазанов, оружейники начали придавать им все более причудливые формы и все богаче украшать их. Они продолжали оставаться на вооружении драбантов, но носили уже чисто символический характер, являясь не более чем дополнительным атрибутом дворцовой охраны (подобно топорикам рынд, стоявших у трона московских Государей). Правда, и иногда (хотя и крайне редко) это парадное древковое оружие все же использовалось по своему прямому назначению. Одной из последних жертв подобного применения парадного древкового оружия стал известный полководец римско-германского Императора времен Тридцатилетней войны Альбрехт фон Валленштейн, герцог Фридландский. Обвиненный в попытке завладеть короной Богемии (Чехии), Валленштейн был по приказу Императора заколот в своей спальне церемониальным протазаном.