Роберт Харви - Освободители

Обращаясь к своему испанскому попечителю Николасу де Ла Крусу, Бернардо не скрывал отчаяния:

«Я ничего не понимаю. Мои родители, должно быть, отреклись от меня или почти отреклись. Иначе Вы наверняка так откровенно не перестали бы интересоваться моими делами. Я нахожусь в затруднительном положении. Вместо того чтобы учиться и делать успехи в изучении предметов, к которым я имею склонность, я начинаю забывать о них из-за недостатка опеки. Осознание того, что так обращаются со мной те, кого я считал своими лучшими друзьями, заставляет меня страдать».

Мало у кого из молодых людей были столь же веские основания не любить своих родителей. Покровительство Миранды стало для Бернардо подарком судьбы.

Вскоре началась война между Англией и Испанией. В апреле 1799 года дон Николас согласился оплатить возвращение Бернардо в Испанию. Миранда доверил юноше свое знаменитое завещание. Бернардо переписал его на тонкую бумагу и зашил в подкладку одежды, хотя Миранда настаивал, чтобы он уничтожил его.

Бернардо был поклонником британской колониальной системы и другом индейцев араукан. Он боролся против испанского господства и ненавидел деспотизм. Он презирал свою мать за то, что она принесла себя в жертву карьере его отца. И в то же время Бернардо отчаянно нуждался в родительской заботе.

Дон Амбросио О’Хиггинс, несмотря на несостоявшуюся личную жизнь, был почти таким же выдающимся человеком, как впоследствии его сын, превзошедший отца. История обедневшего ирландца, который благодаря собственным усилиям поднялся до самой верхней ступеньки в иерархии Испанской империи, достойна быть описанной в романтическом произведении. Однако сам Амбросио вовсе не был романтической натурой. Его жизненный путь оказался нелегким. И, как это часто бывает в таких случаях, Амбросио считал, что его сын должен пройти через такие же испытания. Бернардо стал для него постоянным и пугающим напоминанием об упущенном. Иногда мысли о сыне ненадолго смягчали его черствую душу.

Амброс Хиггинс родился около 1720 года в Ирландии в местечке Саммерхил в графстве Мит. Его родители, мелкопоместные дворяне, переживали не самые лучшие времена. Говорят, что Амброс был посыльным у жены местного землевладельца. И тем не менее мальчик получил хорошее образование. Амброс Хиггинс рассказывал мореплавателю и путешественнику Джорджу Ванкуверу, что «в молодости он поступил на службу в английскую армию, но военная карьера не принесла ему желаемого продвижения. Затем перед ним открылись необъятные возможности Южноамериканского континента».

Между двадцатью и тридцатью годами Амброс несколько раз пытался переехать в Испанию. В поисках счастья так поступали многие его молодые соотечественники-ирландцы. Католическая Испания испытывала неприязнь к англичанам. У ирландцев и иберийцев, возможно, общее происхождение. Испанские законы предоставляли ирландцам такие же права, как и испанским подданным. Многим ирландцам удалось преуспеть в Испании. К тридцати двум годам Амброс был банковским клерком в Кадисе. Он проработал там пять лет.

Младший брат Амброса Уильям должен был стать священником. Внезапно он покинул Испанию и отправился в округ Асунсьон (современный Парагвай). Амброс последовал за ним. Уговорить Уильяма вернуться в Испанию ему не удалось. Тогда Амброс тоже решил остаться в Южной Америке. Он посетил Буэнос-Айрес, затем совершил трудное путешествие в Чили и Перу. В Лиме он немного преуспел в бизнесе.

В сорокалетнем возрасте Амброс вернулся в Испанию. Он искал работу в Новом Свете по государственному подряду. Единственной возможностью получить такую работу оказалось предложение его ирландского друга Джона Гарланда. Военному инженеру Гарланду требовался чертежник. В свои сорок лет Амброс получил довольно скромную должность второго лейтенанта и пятьсот песо в год.

Коммерческая ошибка обернулась для него серьезным долгом. Будущее немолодого уже ирландца, находившегося в самом низу военной иерархической лестницы, не сулило ему ничего хорошего. В 1763 году он прибывает в Буэнос-Айрес, затем отправляется в долгий переход через аргентинские пампасы. В июне, когда к югу от экватора снег уже заблокировал проход через Анды в Чили, он приехал в Мендосу. Позднее он напишет: «Начав переход через Кордильеры в (южном полушарии) зимой 1763 года, я очень скоро обнаружил, что заблудился. Меня спасли Божественное провидение и трое моих отважных проводников, один из которых погиб».

Гарланд догнал Хиггинса в Мендосе. Там же он встретил красивую чилийскую девушку и влюбился в нее. Капитан-генерал Чили обещал ходатайствовать о разрешении на женитьбу для Гарланда. После этого двое друзей отправились в Вальдивию. Там они строили укрепления. Разрешение все не приходило. Девушка вышла замуж за другого. Гарланд был безутешен.

Вальдивия была отдаленным южным форпостом испанцев в Чили. Дальше лежали бесплодные земли, леса, озера и горы, контролируемые непокорными арауканами. За пределами этой испанской территории находился только островной гарнизон Чилоэ, солдаты которого поддерживали жизнь исключительно продуктами моря. Между этими двумя пунктами — Вальдивией и Чилоэ — располагалось местечко Осорно, разграбленное индейцами. В Вальдивии было около тысячи жителей и двести пятьдесят солдат. Она была отделена от главной испанской военной базы Консепсьон зоной, контролируемой индейцами. Город Консепсьон также дважды был спален дотла.

Однако испанцы в это время были больше озабочены не индейцами, а своими европейскими противниками. Гарланд и Хиггинс возводили кирпичные печи и сконструировали серию укреплений в гавани Вальдивии. Они должны были превратить город в неприступную крепость, что-то вроде южноамериканского Гибралтара.

Хиггинс воспользовался приездом капитан-генерала и добился его одобрения на реализацию своего проекта. Проект подразумевал строительство укрытий на дороге между Чили и Аргентиной, проходившей через Анды. Укрытия должны были защищать путников от снежных бурь. Они делали эту дорогу проходимой и в зимние месяцы. Хиггинс воздвиг серию «касучос» — кирпичных построений, наподобие казарм с покатыми крышами. С таких крыш снег легко соскальзывал. Погонщики мулов, больше других заинтересованные в реализации этого проекта, обеспечили необлагаемые пошлиной материалы для строительства этих сооружений. Планируемая сеть укрытий позволяла поддерживать почтовое сообщение круглый год.

Во время строительства укреплений Хиггинс сильно страдал от холода и болезни высокогорья. В 1766 году он возвратился в Испанию, но его появление там оказалось не ко двору. Хиггинс едет обратно в Чили. Он получил указание написать доклад о своей деятельности там.