Роберт Харви - Освободители

Находясь в темнице, Миранда отказывался от всякой еды, потреблял только хлеб и воду. Он очень боялся быть отравленным. Захват Миранды в плен противоречил условиям капитуляции. Однако этот сибарит и бонвиван провел в суровых условиях заключения восемь месяцев. Затем его перевели в тюрьму Сан-Фелипе в Пуэрто-Кабельо, где с ним обращались немного лучше, даже позволили писать воспоминания. Миранда назвал их «Хроникой самозащиты». Его красноречие не подвело его. В этих записках Миранда утверждает, что стремился достичь примирения между Испанией и независимой Венесуэлой, которая, однако, использовала его, а затем объявила предателем.

Через два месяца стало известно о готовящемся заговоре с целью освобождения Миранды из тюрьмы. Это заставило Монтеверде морем отправить Миранду в Пуэрто-Рико. Там к нему относились с уважением. Находясь в Пуэрто-Рико, Миранда писал о том, что Монтеверде нарушил условия капитуляции, и обратился с письмом к либеральной фракции, захватившей в 1812 году власть в Мадриде, прося об освобождении.

Но надежды Миранды оказались напрасными. В 1814 году к власти вернулся Фердинанд VII. Этот деспот приказал заковать Миранду в цепи и доставить его через Атлантический океан в испанский город Кадис, где поместить в ужасную тюрьму Ла-Каррака форта Куатро-Торрес. У этой темницы была печальная слава: оттуда мало кто выходил живым. Впервые Миранда увидел Ла-Карраку сорок пять лет назад. Тогда он был молодым, энергичным юношей, только что прибывшим из Южной Америки.

Один из заключенных слышал, как Миранда сказал, что испанские цепи весят намного меньше тех, в которые его заковали соотечественники. Миранде было позволено заниматься физическими упражнениями во дворе тюрьмы. Он по-прежнему был бодр и производил сильное впечатление на окружающих, которые относились к нему с уважением. Опыт пребывания в камере смертников французской тюрьмы, несомненно, ему пригодился.

Теперь Миранда все свои надежды связывал с влиятельными английскими друзьями. Он верил, что Каслри, лорд Гренвиль, Николас Ванситтарт и маркиз Уэлсли будут настаивать на его освобождении. Он понимал, однако, и то, что министерство иностранных дел Великобритании, заинтересованное в поддержании хороших отношений с Испанией, вряд ли будет активно содействовать этому.

К сожалению, англичане втайне от своего старого друга устранились от участия в его судьбе, а вернее, просто предали его. Они отвернулись от венесуэльских патриотов и вступили в сделку с испанским правительством. Каслри цинично рассудил, что если Испания позволит англичанам свободно торговать со своими колониями, то Британии незачем будет поддерживать восставших колонистов. В 1812 году в духе договоренностей, регулирующих конфликтные вопросы между Испанией и ее колониями, он написал:

«Правительство Великобритании убеждено: если (испанское правительство) не сможет уравнять жителей Южной Америки в экономических правах с жителями Испании, отделение американских колоний неизбежно произойдет в самом недалеком будущем…

Предлагая испанскому правительству наш взгляд на сложившуюся ситуацию, считаем необходимым обсудить возможность применения той экономической системы, которую мы с успехом применяем в наших владениях в Восточной Индии… (которой) мы управляем… по крайней мере в отношении коммерции, и придерживаемся национальных, а не колониальных принципов… в торговле… открытой для всех нейтральных государств, и как суверены мы требуем для себя всего лишь коммерческих льгот…

…Вам следует указать испанскому правительству на тот факт, что Великобритания стала извлекать значительно больше экономических выгод из Северной Америки после ее отделения, чем в то время, когда эта страна была частью ее колониальной системы».

А вот выдержка из письма Каслри сэру Генри, младшему из братьев Уэлсли, английскому послу в Мадриде:

«Несправедливо было бы предполагать, что подчиненные испанского короля в этой части земного шара намеренно хотят отказаться от своей верности ему. Если же жители хотя бы одной провинции этого огромного континента откажутся от доброжелательных предложений своего суверена, Испании необходимо… обдумать свои дальнейшие действия.

Договоры, связывающие наши государства, обязывают Великобританию всеми возможными способами сохранять целостность испанской монархии… Британское правительство с глубоким чувством сожаления и разочарования воспринимает любые проявления противоестественных и неблагоприятных намерений в любой из провинций Южной Америки. Всеми силами и средствами мы пытаемся противостоять этому.

Так как Испания имеет общие интересы с Великобританией, британское правительство не хочет быть ограничено в своих намерениях оказывать военную помощь испанским колониям. В противном случае последствия могут быть весьма плачевными: испанские провинции могут перейти к нашему общему врагу (Франции)».

Британия не соглашалась с заявлением Испании о том, что объявление войны ее колониям будет посреднической ошибкой. Другая проблема, в оценке которой Британия и Испания имели расхождения, касалась стремления британцев торговать с испанскими колониями. Каслри беззастенчиво говорил об этом в письме сэру Уэлсли:

«Наши намерения в области коммерции и нежелание порывать отношения с восставшими провинциями Южной Америки, естественно, порождают сомнения в нашей искренности. Нас воспринимают как сторонников отделения южноамериканских колоний от Испании. Откровенно говоря, в том случае если в будущем Испания оставит за собой исключительное право торговать в Южной Америке, как это было до сих пор, то отделение испанских колоний, несомненно, пойдет на пользу нашим коммерческим интересам. Но это должно остаться нашей тайной. Как бы там ни было, поведение нашего правительства может быть регламентировано обязательствами перед Испанией.

Но если Испанию можно уговорить принять те самые, единственно возможные условия, при которых она сможет сохранить свои владения в Южной Америке, зачем нам тогда хотеть, чтобы они от нее отделились? Напротив, мы весьма заинтересованы в сохранении прежнего положения. Успех в войне с Францией зависит от преданности испанских колоний империи. Если колонии отделятся, Европа останется без американских богатств. Если все останется по-прежнему, сокровища Америки попадут в наши руки».

Это была откровенно циничная, двуличная политика. Британская дипломатия за всю свою историю редко опускалась так низко.

Миранда влачил свои последние дни в убогой камере в Кадисе. Он не знал, насколько неискренними оказались его британские друзья, и по-прежнему доверял им. Энтузиазм и либеральные устремления Борка и Ванситтарта давно угасли. Военные авантюры, задуманные Гренвилем, Уиндэмом и Уэлсли, так и остались на бумаге. Их заменили холодные расчеты лорда Каслри. Он, как и Питт, видел большие коммерческие возможности Латинской Америки, но был категорически против любых военных столкновений там, а тем более — против признания молодых республик, борющихся за независимость. Он зашел так далеко, что инициировал закон, запрещающий добровольную службу британцев в латиноамериканских армиях. Общественное мнение, однако, вдохновляемое романтическим идеализмом, сочло эту меру не имеющей законных оснований.