Владимир Порошков - Неизвестный Байконур. Сборник воспоминаний ветеранов Байконура

Как и строящийся наш молодой город, были молоды и первые поэты. Самому старшему из нас, капитану Евгению Николаевичу Спичаку, было тогда 30 лет, а самому младшему, комсомольцу, рядовому Марку Савельевичу Иоффе, — 22 года.

Сборник стихов и альманахи читали космонавты Юрий Гагарин, Павел Беляев, Алексей Леонов, Владимир Комаров и др. Им нравились стихи наших поэтов, они не раз желали нам творческих успехов.

А вот что писал о наших сборниках, о поэзии Звездограда известный советский критик Владимир Лидин в журнале «В мире книг» № 1, 1971 г.:

«Есть книги, которые как бы хранят на себе паутину времени. Они чуть выцвели, но это походит на седые волосы много повидавшего на своем веку человека, а запах их страниц все тот же, каким был, когда книги эти лишь появились, и, наверно, любезнее всего на свете был этот запах и Пушкину, и Гоголю. А при жизни Лермонтова вышла только одна его маленькая книжечка, и писательской радости во всей ее полноте узнать ему не привелось.

Но есть книги, в которых чувствуешь свежий ветер времени, они молоды и отважны в лучшем смысле этих слов и, едва появившись на свет, сразу же становятся библиографической редкостью не только потому, что напечатаны малым тиражом, но и по значимости их появления.

Несколько лет назад ко мне пришел незнакомый человек (это был Григорий Гайсинский. — Ред.). Сговориться о встрече заранее он не сумел, пришел наудачу, начал с извинений, но уже несколько минут спустя я весьма порадовался его приходу.

— Принес вам одну книжечку, — сказал, — может быть, она найдет местечко в вашей библиотеке.

Он достал из кармана маленькую книжечку, а название «Звездоград» с подзаголовком «Сборник стихов начинающих поэтов. 1963», напечатанное на титуле, ничего мне не сказало. Но из предисловия я узнал, что «Звездоград» — это город, где «поселилось будущее, где поэты, космос и коммунизм слились в мощную жизнеутверждающую симфонию. А жители Звездограда — поэты, они творят чудесную поэму о величии человеческого разума и созидательной силе свободного труда». Именно так было сказано в предисловии.

Книжка казалась отпечатанной где-нибудь на другой планете, а я мысленно представил себе, что, наверное, уже недалек восторг будущих филателистов, когда почтовые марки будут погашены специальным штемпелем в космосе.

Далее я узнал, что все авторы книжечки больше физики, нежели лирики, и я понял, что имею дело с настоящей редкостью, созданной теми, кто творит легенду нашего романтического времени, и что, если в стихах может быть несовершенство, то в создаваемом авторами в другой области все точно, гармонично и прекрасно по своей сути.

В музее книги, если бы таковой существовал, и имей я отношение к экспозиции, то книжечку эту поставил бы рядом с первопечатными книгами, вроде «Арифметики» Магницкого, ибо суть не в помещенных в ней стихах, а в том, кто эти стихи написал и в каком месте на земле книжечка эта была отпечатана. Наверное, со временем ее не найдешь ни в одной библиотеке, а будущие библиографы отнесут ее к ряду «летучих изданий», пронесенных по городам и весям ветрами времени, а затем и навсегда унесенных.

Старые книги давно обжились в моих книжных шкафах, со «Звездограда» я хотел бы начать новый счет тем удивительным книгам, которые рождаются в плавке времени, и кто знает, может быть, действительно, появится когда-нибудь первенец, отпечатанный на другой планете… а стихи — что ж, физика давно уже стала своего рода поэтической наукой.

Я поставил «Звездоград» рядом с редкими книгами, потому что с момента своего появления книжечка эта стала библиографической редкостью, а смотришь — пройдет время — для нее у испытанных книжников найдется этикетка с отпечатанной надписью: «редчайшая». У меня хранится не одна книжечка с такой этикеткой, и в этом ощущаешь какое-то особое почтение к книге».

Приятные слова о наших сборниках, о нашем почине.

Когда вышел третий выпуск альманаха «Звездоград» в 1971 г., редколлегию обвинили в разглашении военной и государственной тайны. На первой странице альманаха было напечатано, что это сборник стихов поэтов космодрома, а на последней странице — поэтов юного города Ленинска, и все купленные читателями экземпляры предложено было сдать обратно. Но никто с заветным томиком не спешил расстаться, да и оставшиеся книжечки преспокойно разошлись среди космодромщиков. По альманаху в большом зале Дома офицеров была организована грандиозная по масштабам полигона читательская конференция. Конференция превратилась в большой праздник поэзии: авторы читали свои стихи, ансамбль песни и пляски Дома офицеров исполнял песни наших местных композиторов-ракетчиков на слова сослуживцев.

Казус с третьим выпуском «Звездограда» не прошел бесследно. Литературное объединение было переименовано в «Салют» и вместо альманаха нам было разрешено выпускать лишь большую стенную газету. Газета выходила регулярно, к чему немало усилий приложил и автор этих строк.

К сожалению, подобных сборников и альманахов с той поры на космодроме не издавалось, хотя любители поэзии пишут свои стихи, по-прежнему собираются вместе и обсуждают их, но не в Доме офицеров (он сгорел в 1993 г.), а в своих квартирах.

Вместе со мной в авиационный полк пришел служить мой однокашник, выпускник Балашовского высшего военного авиационного училища летчиков Анатолий Моторин. Мы с ним четыре года учились в одном учебном отделении, а на Байконуре летали в одной авиационной эскадрилье. Досуг и все праздники мы проводили вместе, ходили друг к другу в гости. Да и сейчас в почетном звании ветеранов мы поддерживаем тесную дружескую связь. У Моториных я познакомился с Борисом и Тамарой Посысаевыми. Борис Иванович в то время служил в политотделе полигона, был комсомольским работником, а Тамара Матвеевна работала редактором молодежной редакции недавно открывшейся в Ленинске телестудии. Как-то при очередной встрече Тамара Посысаева предложила мне написать для телевидения сценарий, на что я охотно согласился. Тему нашли быстро — парашютный спорт на космодроме Байконур.

Каждый член летного экипажа, будь он летчик, штурман или бортинженер, должен совершать ежегодно один тренировочный прыжок с парашютом. Большое удовольствие доставляет это, конечно, не всем. Но среди авиаторов всегда были и есть страстные поклонники прыжков с парашютом, и в полку у нас образовалась сильная спортивная команда парашютистов. Команда выступала на спортивных соревнованиях различного масштаба и нередко занимала призовые места. Так вот темой телевизионной передачи был избран рассказ о спортсменах-парашютистах вообще и о мастере по этому виду спорта В. Харитонове в частности. Герой передачи имел более тысячи прыжков с парашютами различных систем и модификаций, в совершенстве владел мастерством воздушной акробатики в свободном падении. Сценарий по причине отсутствия навыков или способностей писался трудно, нудно и долго. А когда мы представили его на суд редакции телевидения, был начисто отвергнут. Съемки прыжков произвели без сценария. А я потом пытался дать какой-нибудь текст к идущим в «ящике» кадрам. После небольшого кинопоказа прыжков в студии в свете юпитеров в напряженных позах сидели парашютисты и немногословно отвечали на вопросы ведущего передачи. Только В. Харитонов, как и положено герою, был невозмутимо спокоен.