Юрий Житорчук - Так кто же виноват в трагедии 1941 года?

Так или иначе, но после окончания визита германский посол в Варшаве Мольтке, отвечая на вопрос о позиции Польши в случае столкновения между Германией и Россией, заявил:

«Обстановка полностью ясна. Мы знаем, что Польша в случае германо-русского конфликта будет стоять на нашей стороне. Это совершенно определенно».

Все дело в том, что присоединение Варшавы к антисоветской коалиции предлагалось Берлином лишь как своего рода символический жест, а практическую роль должны были сыграть обязательные политические консультации и территориальные уступки. Принимая во внимание реалии Польши того времени, такие требования Гитлера не могли быть удовлетворены никаким независимым польским правительством без серьезного риска потери власти над страной.

Это прекрасно видно из записи секретной встречи заместителя министра иностранных дел Польши Арцишевского с германским послом Мольтке, состоявшейся в середине мая. Главной целью беседы была попытка Арцишевского оправдать в глазах гитлеровцев позицию Бека, занятую им на пленарном заседании сейма. Он просил Мольтке уведомить Гитлера, что Бек 5 мая просто был вынужден произнести речь «под давлением общественного мнения, но он по-прежнему верен Гитлеру».

Далее Арцишевский сказал:

«Польша делала далеко идущие уступки Германии и готова идти еще дальше. Однако она не может полностью передать Германии экономического и политического господства над Данцигом. Польские государственные деятели не могут пойти на это, не потеряв власти над своей страной».

Арцишевский уверял немецкого посла в стремлении польского правительства к союзу и дружбе с нацистской Германией. И результат этой беседы не замедлил сказаться. 23 мая Мольтке сообщил в Берлин, что так называемый поворот в политике польского правительства, выразившийся в принятии английских гарантий, произведен для обмана народных масс Польши и что в речи 5 мая Бек под давлением общественного мнения «вынужден был защищать чуждую ему политику».

Происки Бека не остались секретом для правительств Англии и Франции. Французский посол в Варшаве Ноэль писал в своих мемуарах: «Бек предпринял попытку начать переговоры с Германией тайно, не предавая их гласности».

Создание германо-польского союза, с точки зрения Запада, имело ряд позитивных моментов. Прежде всего, такой союз исключал бы возможность возникновения войны между Польшей и Германией из-за немецкого меньшинства, и немецких территориальных претензий к Варшаве. Все эти проблемы становились бы внутренним делом союзников. При этом в дальнейшем Германия могла компенсировать Польше Данциг за счет захвата части территории СССР. А, самое главное, союз Берлина и Варшавы позволил бы мирно завершить задуманный в Лондоне процесс умиротворения Гитлера и направить нацистские полчища на Советский Союз.

Тем не менее, Германия в начале 1939 года была еще не готова к полнокровной войне с СССР, хотя, судя по всему, Гитлер в то время в принципе уже обдумывал возможность аннексии Украины, используя опыт управляемого кризиса по примеру Австрии и Судет. В принципе для реализации планов восточной экспансии Германии был нужен военно-политический союз с Польшей и договор о ненападении с Францией, который гарантировал бы ей неприкосновенность западных границ.

Если проследить за действиями немецкого правительства после оккупации Судет, то нетрудно заметить, что именно эти цели и преследовал внешнеполитический курс Германии. Прежде всего, Берлин предлагал Польше участвовать в Антикоминтерновском пакте, правда, связав это предложение с вопросом передачи Германии Данцига. А 6 декабря подписывает с Францией соглашение о ненападении.

Таким образом, все события европейской политики, казалось бы, развивались буквально по плану умиротворения, задуманному Чемберленом, но именно в этот момент времени и наступил сбой в этом процессе, который в конечном итоге, обернулся катастрофой для Запада. Берлин неожиданно для себя наткнулся на категорический отказ Варшавы уступить Германии часть своей территории. Именно это обстоятельство и поставило под сомнение планы восточной экспансии нацистов. Ведь пойти навстречу Польше и отказаться от Данцига фюрер, не уронив при этом своего лица, уже не мог. Тогда Гитлер издает директиву о захвате вольного города силами немецкого меньшинства в Польше, подчеркивая при этом, что война с Польшей в его планы не входит. Однако после того как Варшава, объявив частичную мобилизацию, срывает и этот «мирный» план фюрера, а Англия и Франция выдает свои «гарантии». После чего уже взбешенный Гитлер принимает решение уничтожить польское государство и подписывает план Вайс.

В ответ на предоставление англо-французских гарантий Польше Германия заявила о расторжении польско-германской декларации о ненападении 1934 года, а также англо-германского морского соглашения 1935 года. 22 мая Германия заключила с Италией Стальной пакт, после чего со стороны Гитлера последовало зловещее молчание. Он больше не предъявлял требований Варшаве и не произносил публичных речей, посвященных польскому вопросу…

По поручению правительств Англии и Франции для выработки стратегии дальнейших совместных действий в решении польской проблемы 27 марта начались англо-французские штабные переговоры. Военные эксперты представили своим правительствам доклад, в котором делался вывод:

«Нам придется иметь дело с противниками, которые будут более подготовленными к тотальной войне, чем мы… В этих условиях мы должны быть готовыми отразить широкое наступление против Франции или против Великобритании или одновременно против обоих государств. Поэтому на начальной стадии войны нам придется сосредоточить все наши усилия с целью отразить такое наступление; следовательно, в этот период наша стратегия будет в общем оборонительной».

Несмотря на заключение военных, относительно того, что на начальном этапе войны с Германией Западу придется довольствоваться лишь оборонительной стратегией, английский премьер-министр, стремясь ослабить резко негативное отношение общественности и парламента страны к проводимой им политике умиротворения фашистов, 31 марта огласил в парламенте гарантии, которые он от имени Англии и Франции давал Польше в случае как прямой, так и косвенной агрессии со стороны Германии:

«В случае любой акции, которая будет явно угрожать независимости Польши и которой польское правительство соответственно сочтёт необходимым оказать сопротивление своими национальными вооружёнными силами, правительство Его Величества считает себя обязанным немедленно оказать польскому правительству всю поддержку, которая в его силах. Оно дало польскому правительству заверение в этом. Я могу добавить, что французское правительство уполномочило меня разъяснить, что оно занимает по этому вопросу ту же позицию, что и правительство Его Величества».