Элен Каррер д’Анкосс - Александр II. Весна России

Несмотря на критику, которую вызвали различные меры и формат их осуществления, реформа статуса крестьян, безусловно, одно из самых смелых деяний эпохи правления Александра II и, возможно, всей русской истории. Освобождение значительной части русского общества — реформа коснулась около 50 млн крестьян, из них 20 млн — частновладельческие — представляло для России значительный моральный успех и исторический мостик к политической современности. Некоторые русские историки, серьезно изучавшие не только принцип реформы, но и ее модели, совершенно справедливо отмечали, что, несмотря на недостатки, великий указ Александра II был продуман гораздо лучше, чем тот, за которым последовало освобождение крестьян в Пруссии в начале XIX в., и что крестьяне в России наделялись землей щедрее, чем в других странах при тех же обстоятельствах.

Масштаб того, что совершил Александр II осознается лучше в сравнении с американским примером. Освобождение 4 млн черных рабов там было осуществлено почти одновременно, но ценой за это стала продолжительная кровавая Гражданская война, в то время как Александр II достиг того же результата при гораздо большем количестве крепостных и помещиков за три года дебатов и подготовки законов в мирной атмосфере, которую омрачали лишь тучи враждебных настроений. Русский монарх вполне заслуживает того, чтобы наряду с Авраамом Линкольном фигурировать в истории в качестве одного из главных борцов за освобождение угнетенных. Но, надо подчеркнуть, что проявляя терпение, большой политический такт, редкое умение сглаживать противоречия, избегать ловушек, т. е. те качества, которые до 1855 г. никто не мог предположить у безропотного сына непреклонного и деспотичного Николая I, Александр II сумел за несколько лет провести реформу, мысль о которой довлела над всеми его предшественниками и к которой никто из них не смел приступить из опасений раздражить дворянство и поколебать устои монархии. Напротив, последняя в результате только укрепилась. Что касается дворянства, можно сказать, что оно вышло ослабленным из этого испытания. Но оно и не могло и не умело противостоять столь сильной воле государя, которого оно ошибочно принимало за слабого и подверженного влиянию человека.

Отмена крепостного права продемонстрировала России недооцененного и неожиданного Александра II, который с начала своего царствования обрел в русской истории заслуги, достойные двух своих великих предшественников, Петра Великого и Екатерины Великой.

Отмена крепостного права представляла собой для России огромный исторический прорыв, но одновременно представляла угрозу для империи, поскольку вся политическая система, существующая со времен Петра Великого, внезапно оказалась поставленной под сомнение.

Еще в 1847 г. граф С. С. Уваров, отец доктрины официальной народности, размышляя о перспективах такой реформы, говорил историку М. П. Погодину: «Здание Петра I поколеблется… Могут отойти даже части — остзейские провинции, самая Польша». Пророческое высказывание! Пусть даже вся история русско-польских отношений должна была дать понять русскому государю, что его реформы могут иметь такие последствия.

Раздел Польши, положивший в 1795 г. конец ее политической независимости, тем не менее не уничтожил ни польское национальное чувство, ни повстанческий дух, и возбуждал негодование русских либералов. Александр I, любимый внук Екатерины Великой, обеспокоенный этой проблемой, искал способ вернуть Польше национальное существование, в то же время не ослабляя империю. Венский конгресс, собравшийся в сентябре 1814 г., обеспечил ему желанное решение.

Несомненно, конгресс априори не был предназначен для того, чтобы заниматься этой проблемой, о чем свидетельствует то, что ни один поляк не был приглашен принять в нем участие. Но лорд Каслри представил на нем «Меморандум по вопросу о Польше», предлагавший три проекта переустройства польского государства: Польша, восстановленная в границах 1772 г., т. е. предшествовавших первому разделу: возвращение к статусу 1791 г. с Конституцией 3 мая [66] О Конституции 3 мая и последнем разделе 1795 г. см.: Саггèге d’Encausse Н… Catherine II. Paris, Fayard, 2002. P. 168–172, 493–527. ; наконец, раздел Варшавского герцогства по линии Вислы. Ни один из этих проектов не мог устроить Александра I. Но возвращение Наполеона с острова Эльба так напугало участников конгресса: англичан, пруссаков, австрийцев и русских, что они решили как можно быстрее прийти к компромиссу, который сохранит их союз против императора. А ведь им нужно было для этого предварительно удовлетворить требования Александра I. Три державы, участвовавшие в разделах с 1772 по 1795 г., «застолбили» каждая свой участок. Александр I провозгласил Польшу в том виде, который она приняла после выпрямления границ вокруг Белостока, независимым королевством , государем которого он являлся.

Для поляков это новое королевство, еще более куцее, чем Варшавское герцогство 1809 г., существование которого было подтверждено договором от 3 мая 1815 г., подписанным тремя государствами, участвовавшими в разделе их страны, было лишь жалкой пародией на независимость, которую они окрестили полуиронично-полулюбовно Конгрессовка .

Тем не менее, не все было смехотворным в этом образовании, которое в конечном счете сохранило польскую нацию. Королевство 1815 г. строилось вокруг исторической столицы, Варшавы. При территории 127 000 кв. км с 3,5 млн жителей оно являлось жизнеспособной единицей, о чем свидетельствовал быстрый рост его населения, которое накануне событий 1863 г., составляя 6 млн жителей, уже почти удвоилось. В политическом плане молодое государство также имело некоторые перспективы. Несомненно, император России, став королем Польши, сохранял всю полноту власти и, в первую очередь, возможность назначать, ни с кем не совещаясь, наместника, собирать и даже распускать сейм и контролировать внешнюю политику Польши, которая должна была отвечать внешней политике империи и учитывать интересы России. Но у новой Польши, тем не менее сохранялось множество прерогатив, и прежде всего, прерогатива быть почти конституционной монархией, т. е., опережать в политическом отношении остальную часть империи, которой она тем не менее подчинялась. Польша имела также армию из 30 000 человек, превосходно экипированную и обученную. В военных школах обучался офицерский корпус, а рекрутов набирали служить сроком на 10 лет. Польский был единственным языком армии, собиравшейся под одним польским флагом. Королевство располагало собственными учреждениями и сохраняло надежду расшириться на восток, чтобы включить в свои границы бывшее Великое княжество Литовское и возродить тем самым часть прежнего польско-литовского государства, столь могущественного в прошлом. Договор 1815 г., предусматривавший эту возможность изменения русско-польской границы, оставлял решение о будущем территориальном устройстве Польши на усмотрение русского государя.