Элен Каррер д’Анкосс - Александр II. Весна России

Таким образом, поляков, живущих надеждой, вызванной первыми либеральными мерами в общей атмосфере оттепели, сдерживали предупреждения монарха. Кроме того, они ожидали, помимо этого, уточнения своего политического статуса.

Одновременно с освобождением в России крепостных крестьян Александр II даровал полякам «автономную администрацию» (указ от 12 марта 1861 г.), которую они ждали пять лет — со дня смерти «деспота». Несмотря на эту реформу, по их мнению, они потеряли пять лет, что сказывалось на их коллективном сознании. Как это уже бывало в прошлом, благоприятные для Польши решения были выхолощены, и к тому же плохо восприняты из-за осторожности Александра II, по-прежнему опасавшегося утратить контроль над ситуацией. Даже задумавшись о передаче управления Польшей своему брату, он решил сохранить там военное положение. Военный министр Милютин так определял его политику в отношении Варшавы:

«Что касается государя, то в его мыслях, как мне кажется, происходила тяжелая борьба двух противоположных течений: с одной стороны, всякое проявление революционных притязаний поляков, пренебрежение их к русской власти, уличные беспорядки и дерзкие выходки возбуждали в нем негодование, возмущали его; он огорчался неблагодарностью, с которой поляки принимали все оказанные им уступки и даруемые льготы; под впечатлением этих чувств являлось у него требование строгих репрессивных мер, энергических распоряжений, не исключая и употребления оружия; с другой стороны, его мягкое сердце и природное благодушие склоняли его к мерам кротким, примирительным, внушали ему желание испробовать все средства к установлению доброго согласия между Россией и Польшей; для этого он был готов на всякие уступки, на всякие пожертвования, совместные с достоинством и пользами Империи. Мне кажется, что государь склонен был, чтобы Царству Польскому предоставить такое же положение в отношении к Империи, в какое поставлено Великое княжество Финляндское. Думал, что Польша могла бы достигнуть такого же, вполне благоприятного положения, если бы только вожаки польские обладали таким же здравым смыслом, таким же спокойным, сдержанным характером, каким отличаются финляндцы».

Надежды русского министра, что поляки образумятся, возьмут за образец финнов, быстро развеялись. Благодаря оттепели, наступившей в Польше после коронации Александра II, вновь появились различные политические организации. Две из них сыграют значительную роль в напряженности, нараставшей в Варшаве до 1863 г.

Земледельческое общество под председательством графа Анджея Замойского своей формальной задачей ставило улучшение условий труда и жизни в деревне. Но оно быстро стало настоящим представительным собранием Польши, насчитывая 77 отделений, функционировавших на всей территории страны, и более 4000 членов. К концу февраля 1861 г. на ежегодное собрание Земледельческого общества приехали тысячи человек, выступавших в условиях растущей напряженности политической обстановки, которую властям уже с трудом удавалось контролировать.

Другая организация, названная Городская делегация , появилась в Варшаве под председательством промышленника Леопольда Кроненберга с целью выступать в качестве посредника между горожанами и наместником. Несмотря на скромную программу, делегация, едва появившись на свет, обзавелась собственной вооруженной охраной. Под ее эгидой действовали радикальные кружки, либерально настроенные офицеры, налаживавшие контакты с недовольными в русской армии, народники, в основном из студенческой среды, пытавшиеся по примеру русских товарищей «разбудить» крестьянство. Представители разных религий — даже являвшиеся в Польше антагонистами — католики и евреи, вели жаркие дискуссии о будущем Польши; формировались кружки, объединявшие поляков и представителей национальных меньшинств, сплоченных враждебным отношением к русской власти. Для мобилизации масс на участие в тщательно подготовленных манифестациях все средства были хороши. Так, поездка принца Жерома-Наполеона в Польшу стала поводом для массовой демонстрации. Будучи прекрасно осведомлен об этих, неожиданных и огорчительных для него последствиях оттепели и либеральных мер Александр II внимательно следил за ситуацией и искал наиболее адекватное решение.

Для того чтобы снизить градус волнений этой бурной весны 1861 г., он назначил маркиза Велепольского своим личным представителем в Варшаве [71] Велёпольский был назначен помощником наместника вел. кн. Константина Николаевича по гражданской части. — Прим. ред. . Знатный польский вельможа, сочувствовавший славянофилам, что встречалось редко среди его соотечественников — Велёпольский выглядел человеком способным примирить русских и поляков. Одной из причин веры императора в «ниспосланного провидением маркиза», как его назвал в письме великий князь Константин, был его осторожный, уравновешенный характер, что иллюстрируется его суждением о соотечественниках и о нехватке у них политической мудрости: «для поляков можно иногда что-нибудь сделать; но вместе с ними никогда», говаривал он своим русским собеседникам.

Поляки, впрочем, благожелательно приняли его назначение, тем более что его первые предложения сводились к частичному восстановлению статуса Польши начала 30-х годов XIX в. Разделив гражданскую и военную власть, восстановив Государственный совет с совещательными полномочиями, реформировав в либеральном духе систему образования, введя органы местного самоуправления, как настаивал Велёпольский, Александр II считал, что сделал важный шаг навстречу полякам. Но маркиз требовал все больших уступок, поскольку, чтобы соотечественники воспринимали его выразителем их чаяний, а не просто представителем России, он должен был постоянно демонстрировать, что его присутствие гарантирует им реальные преимущества, завоеванные в тяжелой борьбе. Император медлил с ответом, несмотря на полные тревоги обращения маркиза. Ситуация обострялась, количество манифестаций, часто сопровождавшихся кровопролитием, росло. Ответственный за общественный порядок — это было первое условие Александра II при его назначении и согласии на его проекты — Велепольский был вынужден действовать жестко, и с лета 1861 г. Польша оказалась вовлечена в порочный круг манифестаций и репрессий, который невозможно было разорвать, поскольку поляки начали создавать собственные вооруженные силы, следуя примеру своих предшественников 1831 г.

Раздраженный нарастанием этого кризиса, тем более что он уже и так пошел на большие уступки, император вызвал Велепольского в Санкт-Петербург, чтобы объяснить ему причины своих колебаний, а главное — заставить его выслушать критику. Пока маркиза журили в Петербурге, положение в Польше стало столь нестерпимым, что монарх решил еще раз разыграть ту же карту. И Велёпольский вернулся в Варшаву в июне 1862 г. с возросшими полномочиями и в ранге руководителя гражданской администрации.