Рита Мональди - Veritas

Императорскую капеллу наполняли оглушительные звуки труб и грохот барабанов, а контрабас издавал мелодичные звуки:

Камилла де Росси с серьезным лицом дирижировала оркестром. Со своего привычного места я слушал репетицию «Святого Алексия», а события последних часов все еще бередили душу: ночные поиски Популеску, потрясающий рассказ Симониса о смерти Максимилиана, путешествие на Летающем корабле…

Но у меня не было времени на то, чтобы размышлять слишком много. Нарушитель моего недолгого уединения намеревался присесть рядом. В сопровождении Клоридии, за руку которой он держался, ко мне приблизился аббат Мелани.

Я бросил на жену злой взгляд, и она ответила мне, закатив глаза: иначе я не могла.

С тех пор как Клоридия начала заботиться о нем, Атто, казалось, стал плаксивым и упрямым, словно маленький мальчик. Вместо того чтобы оставаться с больным Доменико в конвенте Химмельпфорте, он потребовал, чтобы его взяли с собой на репетицию оратории. Настоящую причину я представлял себе очень хорошо: после моей вчерашней вспышки гнева он непременно хотел поговорить со мной. Старый кастрат наверняка намеревался, как обычно, рассказать мне бабушкины сказки, чтобы рассеять мои обвинения. Так было всегда: всякий раз ему удавалось развеять мое справедливое недоверие к нему, чтобы затем воспользоваться мной, словно марионеткой, и в конце концов оставить меня ни с чем. Кто знает, какое выражение приобрело бы его лицо, если бы он узнал, что я стал свидетелем его тайного свидания с армянином! И что я встретился с Угонио! Как он стал бы оправдываться тогда?

Сиреной был коварный аббат Мелани, а я – Одиссеем. На это раз я не желал слышать ни единого из его дурманящих слов. Только так я мог быть уверен, что не попадусь, словно остолоп, на крючок его лжи.

– Вообще-то господин аббат тоже музыкант, – сказала Клоридия, чтобы оправдать присутствие Мелани. Она намекала на былую певческую карьеру Атто Мелани.

Трудно было поверить в то, что он так хорошо ориентируется, однако Мелани удалось проворным движением пройти мимо Клоридии и сесть рядом со мной.

– На днях я потерял много крови из-за геморроя, – голосом страдальца прошептал Атто, обращаясь ко мне.

Я не стал оборачиваться.

– Несколько лет назад, – добавил он, – перемена погоды и таяние снегов тоже вызвали сильный бунт моих телесных соков. Я отправился утром нанести визит маркизу де Торси, однако вскоре вынужден был вернуться, так и не увидев его.

Я не шевелился.

– Знаешь, со временем я привык, и это уже не причиняет мне сильных неудобств. Кроме того, я всегда ношу на пальце это кольцо, о котором говорят, что оно хорошо помогает от геморроя. Его подарил мне герцог Тосканский.

Атто сунул мне кольцо, которое носил на мизинце, прямо под нос.

– Но если после кровотечения у меня стул, то мне больно, и вот это уже сущее мучение. Это изнуряет и очень ослабляет.

Он хотел вызвать у меня сочувствие. Я продолжал делать вид, что ничего не слышу.

– Я страдал невыносимо, – настаивал он. – Вот уже пять месяцев у меня не было кровотечения. Я приложил теплый компресс с листками Юноны, которые размягчили расширенную от варикоза вену и, благодарение Небу, наконец вскрыли ее. Для того чтобы унять кровотечение, я использовал порошок василистника.

На фоне литавр и духовых продолжал выводить трели контрабас:

– Синьор Атто, вы мешаете репетиции! – сердито зашипел я ему на ухо, поскольку опасался, что кто-то из музыкантов обратит на нас внимание.

– К сожалению, теперь он у меня закончился, – продолжал, нисколько не смущаясь, болтать Мелани. – Французы называют его Argentine. Как думаешь, ты смог бы достать мне немного? Он нужен мне срочно: как только я сажусь на туалетный стул, чтобы опорожниться, меня начинает мучить геморроидальная шишка размером с виноград, две или даже три сразу размером с вишню. Можешь себе представить?

Противоречие между анатомическими описаниями Атто Мелани и сладкой музыкой Камиллы де Росси было невыносимым. К счастью, вскоре начался перерыв. Я воспользовался возможностью подняться и избежать общества аббата. При этом я бросил на Клоридию взгляд, который трудно было истолковать превратно, и грубо приказал ей не двигаться с места. А затем быстро удалился.

И почти сразу же наткнулся на Гаэтано Орсини, приветствовавшего меня с обычной веселостью:

– Ну что, как дела, мой дорогой друг? Семья здорова? Это радует.

– Мое почтение, – с уважением ответил я.

– У одного моего друга проблемы с дымоходом. Могу я обещать ему, что вы зайдете к нему на днях, чтобы посмотреть, что там случилось?

– Ну конечно, я ваш покорный слуга. Может быть, кто-то из моих собратьев по цеху выполнил работу недобросовестно?

– Ну да, насколько я знаю, он каждый раз приходил к нему пьяным вдрызг, однако, к сожалению, ничего не помнит! – рассмеялся Орсини.

Затем он дал мне адрес небольшого дворца неподалеку от улицы Хафнерштайг. Я пообещал сделать это как можно скорее.

– Сделайте все, от вас зависящее, – попросил он, – мой друг был камергером покойного кардинала Коллонича, героя осады Вены.

– Героя?

– Да, в 1683 году, когда состоялось последнее решающее сражение против турок, Коллоничу всегда удавалось достать деньги для населения и солдат. Как он делал это, никто не знает. Кроме того, он всегда был в первых рядах, как пастырь, чтобы увести в безопасное место сирот. В 1686 году благодаря своему геройскому поведению он был назначен кардиналом. Четыре года назад он умер.

1686 год: значит, Коллонича назначил кардиналом папа Иннокентий XI, тот самый Бенедетто Одескальки, темные делишки которого мне были хорошо известны. Мой покойный тесть работал на Одескальки. Теперь я вспомнил: именно из уст тестя я слышал имя Коллонича. Он был одним из доверенных лиц Одескальки при дворе императора Леопольда.

– Прошу вас, передайте моему другу от меня наилучшие пожелания. Его зовут Антон де Росси.

Я отметил некоторое совпадение, однако промолчал.

Когда Орсини откланялся, А вдруг заметил, что рядом со мной появился опирающийся на руку Клоридии Мелани.

– Ничего не поделаешь, он не захотел сидеть, – прошептала моя жена и снова закатила глаза.

Я втайне проклял аббата и даже собственную жену.

– Синьор Атто, вы как раз вовремя. Я хотел представить вас Гаэтано Орсини, тенору, который исполняет роль Алексия. Идемте со мной, – сказал я.

Если навязать его присутствие болтливому Орсини, то, возможно, мне удалось бы от него избавиться, ибо Орсини, как и сам аббат, был кастратом.