Рита Мональди - Veritas

Однако и здесь Клоридия предположила верно: Евгений не принадлежал к числу врагов императора, как полагал Атто, а к числу немногих его друзей, да, быть может, он был даже единственным.

В этот миг звук шагов за дверью пробудил Атто от полудремы. Симонис вернулся с разведки. Я вынужден был подождать с сообщением Атто новейших открытий, потому что он отчетливо дал мне понять, что не доверяет моему подмастерью.

– Судя по реву слона, мне кажется, что ситуация нисколько не улучшилась, – провозгласил грек.

И мы стали обсуждать, как могло случиться то, что произошло несколько часов назад.

То, что звери ворвались на площадку для игры в мяч, могло произойти потому, что они содержались в небольшом пространстве за стенами площадки: что-то вроде тупика, ограниченного внешней стеной площадки, восточной башней замка и еще одной стеной. Туда животные попали по подземному ходу, который, как я предполагал, вел к их вольерам.

Но откуда взялся слон? Как удалось спрятать такого гиганта? Во рвах, где жили другие животные, мы не видели ни единого следа его присутствия.

– В восточной башне тоже было отверстие, господин мастер, – сообщил мне Симонис.

И я стал перебирать в памяти события. Я дважды слышал присутствие слона: сначала услышал, как он трубит, с лоджии верхнего этажа замка, звук, похожий на бучину, затем, когда мы находились в западной части галереи подвального этажа здания. Очевидно, огромное животное содержалось в западной башне, во внешнем конце лоджии, прямо над галереей. Это была та самая башня, куда мы не смогли войти, потому что Фрош не дал нам ключа. Оттуда животное через лоджию попало в холл и затем убежало из замка, чтобы перейти под сенью maior domus на левую сторону. Оказавшись в восточном дворе, где находится главный вход, он испражнился – должно быть, это ему принадлежала та необычайно крупная навозная куча, на которую мы наткнулись!

За неимением лучшего варианта, слон ворвался в восточную башню, выход из которой во двор, как я мог убедиться лично, был всегда открыт. Внутри башни он сразу повернул направо, в узкий коридор, который вел к тупику за площадкой, где затем встретил других зверей, которые вышли из своих ям по подземному ходу. В этом месте собрание животных всех возможных видов, в особенности же агрессивных, диких плотоядных, привело к невыносимой давке. Тигры, львы и медведи посмотрели в глаза слону в сильной толчее, в душной толпе, о которой они понятия не имели в спокойствии своего мирного плена. Паника затуманила их хищный дух и лишила возможности прийти к единственно правильному решению, а именно: по порядку, друг за дружкой бежать в восточную башню, из которой пришел слон, чтобы оттуда попасть в главный двор. Слон разрешил создавшуюся ситуацию, сломав дверь на площадку, в итоге взрывная волна животных оказалась на арене, где лежал Летающий корабль. От ударов в дверь, произведенных слоном и другими его товарищами, сломались птичьи клетки, и возник жуткий хаос.

До сих пор все было понятно – но кто освободил диких животных из их вольеров и выпустил слона из убежища в башне? Куда подевался Фрош? Почему он скрыл от нас существование слона? И как, черт побери, этот колосс очутился в одной из башен Нойгебау?

Полчаса спустя мы сидели в коляске Пеничека, которого перехватили по дороге к условленному месту встречи. Мы непременно хотели избежать приближения к стенам Места Без Имени. Нас удивила приятная неожиданность: для защиты от дождя Пеничек натянул над своим транспортным средством прочный холст. Казалось, он был несколько удивлен, встретив нас на дороге, с до смерти уставшим аббатом без парика. После того как он помог нам сесть в коляску, на нас обрушился град вопросов. Симонис как обычно грубо заткнул ему рот.

Когда коляска пришла в движение, я спросил себя, где может быть Фрош. У него будут трудности, если он не сможет оправдать свое отсутствие как раз в тот момент, когда звери выбрались на свободу.

– Я буду вынужден сообщить о том, что случилось, в императорской палате, – сказал я Симонису. – Завтра они придут осмотреть место, и мы должны будем присутствовать. Наверняка они станут задавать мне уйму вопросов, но как привилегированный трубочист, я не могу утаить от властей того, что произошло.

– Я пойду с вами, – поспешно произнес Атто.

Я догадывался почему. Аббат не собирался покидать Вену, не разузнав как можно больше о Летающем корабле. Если бы он смог сообщить наихристианнейшему королю подробности, то его путешествие в столицу императора, так или иначе, увенчается успехом. Я не возражал: все равно бесполезно противостоять упрямству аббата. И никто не станет подозревать слепого слабого старика; просто одетого, без краски и парика, я представлю его как родственника, за которым должен присматривать.

– Согласен, синьор Атто, – только и сказал я.

Коляска младшекурсника медленно двигалась по грязной дороге. Когда снова разразилась гроза, мы подобрали на дороге крестьянина.

Едва крестьянин сел в коляску, как тут же, отчаянно жестикулируя, на сильном диалекте, принялся рассказывать, что только что видел льва. Конечно же, мы притворились, что невероятно удивлены: этого ведь не может быть, львы в этой местности? На это человек возразил, что это, должно быть, одно из диких животных i Нойгебау, которых держат в качестве развлечения для посетителей, и оно, похоже, убежало от смотрителя. На известие о том, что в Нойгебау не один, а много диких зверей, мы ответили еще большим удивлением; а крестьянин заявил, что в близлежащих деревнях поговаривают даже о том, что в Нойгебау есть слон.

Мы дружно широко раскрыли глаза и попросили объяснений. И он рассказал нам, что император Максимилиан II, основатель Нойгебау, получил как-то в подарок слона из Африки. Максимилиан приказал доставить его сухопутным путем из Испании в Вену и таким образом дал возможность немецкому народу впервые познакомиться с этим видом толстокожих. Огромное животное произвело на всех такое впечатление, что любая из гостиниц, где останавливался зверь во время своего путешествия, позднее была переименована в «Гостиницу У Слона». С простодушием, свойственным обычным людям из народа, крестьянин поведал, с каким воодушевлением реагировали венцы на прибытие слона: в толпе, бежавшей за ним, была молодая мать, у которой от удивления выпала из рук ее новорожденная дочка. Однако под крики толпы слон поймал малышку хоботом и положил обратно на руки матери.