Александр Насибов - Атолл Морская звезда

Лашке вспомнил об этом сооружении, когда искал способ наказать строптивого пленника. Дом на рифовом плато - это то, что требовалось! Пусть дерзкий ученый поживет на дне моря. Можно надеяться, что утихомирится. Кстати, на рифовом плато обилие разнообразной растительности. Вот и займется там поисками нужной водоросли.

Через неделю, когда дом на рифе был снабжен запасами сжатого воздуха в баллонах, пищей и пресной водой, Эжена Бартье доставили к рифовому плато и спустили под воду. С ним отправились еще трое: ассистент и два техника этим последним полагалось обеспечивать жизнедеятельность маленькой экспедиции на дне моря.

Все они были опытными ныряльщиками, работали под водой в различных респираторах. Следовательно, знали об опасностях, подстерегающих водолаза. Тем не менее Лашке прочел им целую лекцию на эту тему. В заключение сказал: акваланг будет только у профессора Бартье. Ему разрешено беспрепятственно покидать дом и плавать вокруг, исследуя дно моря и собирая водоросли. Техники немедленно перезарядят аппарат, если Бартье пожелает повторить выход из дома. Они же обязаны следить за исправностью акваланга, чтобы пловец работал в безопасности. В их распоряжении будет и второй респиратор, резервный. Аппарат, который следует хранить под замком, предназначен на случай чрезвычайных обстоятельств, когда возникнет необходимость покинуть дом, чтобы оказать помощь пловцу. Следует подчеркнуть: двух аквалангов недостаточно, если бы человек вздумал всплыть к поверхности. Для осуществления такой акции не хватило бы даже трех аквалангов - содержащийся в их баллонах сжатый воздух обеспечит выполнение лишь незначительной части режима декомпрессии, что легко проверить по водолазным таблицам, которые имеются в доме под водой. Короче, в этом случае неизбежна кессонная болезнь и смерть.

Уже известно, как завершилась эта экспедиция. Но вряд ли удастся реставрировать подробности событий, происшедших в подводном доме. Ведь ассистент профессора был уничтожен сразу же после допроса. Затем исчезли оба техника - те, что избивали Бартье. Ну а такие, как Лотар Лашке, умеют держать язык за зубами...

Итак, Лашке и Ловетти вышли из виллы руководителя исследовательского центра.

Шаги в коридоре!

Лежа в постели, Брызгалова приподнялась на локтях, прислушалась. Да, кто-то приближался к двери. Кто же это в столь позднюю пору? Вдруг вернулся профессор Бартье!

Она спрыгнула с кровати, заметалась по комнате - набросила на плечи халат, в ванной перед зеркалом попыталась поправить волосы.

Вошел Лашке, посторонился, пропуская в комнату спутника.

- Мой шеф доктор и профессор Хуго Ловетти, - сказал он. - Для вас это еще и заинтересованный коллега и, смею думать, доброжелатель.

Ловетти поклонился. Брызгалова не ответила. В домашних туфлях на босу ногу, в наспех подпоясанном халате стояла посреди комнаты и глядела на непрошеных визитеров.

Лашке прошел к столу, выдвинул из-под него табурет, сделал спутнику приглашающий жест, отыскал и второй табурет, для себя.

- Ну вот, - с удовлетворением произнес он, когда Брызгалова опустилась на краешек кровати, - совсем другое дело. Как это говорят у русских: в ногах не имеется правды. То есть лучше сидеть, чем стоять. - Он посмотрел на Ловетти: - Я правильно передаю эту поговорку? Ведь вы специалист в русских делах, совсем недавно побывали в Москве.

- Абсолютно правильно. - Итальянец тепло улыбнулся Брызгаловой: - Вы могли бы гордиться городом, в котором прошла почти вся ваша жизнь. Что до меня, то я в восторге от русской столицы.

Женщина сидела неподвижно и молчала. Зачем пришли эти двое? И что за человек спутник хозяина острова? В самом деле ученый? Вдруг появление его каким-то образом связано с исчезновением Бартье?

- Синьора, - продолжал Ловетти, - поездку в Россию я совершил с чисто научными целями. Дело в том, что мы поддерживаем довольно тесные контакты с русскими биологами и психиатрами. А я представляю обе эти науки. Отправляясь на Восток, я уже знал о ваших злоключениях. И был удивлен: нигде в Москве о вас не было речи во время моих встреч в советских научных кругах. Будто вы и не жили никогда на земле...

- С кем вы встречались? - вдруг спросила Брызгалова, хотя секунду назад и не думала, что задаст такой вопрос.

- О, было много встреч. Назову профессоров Анциферова, Кочкину, Томилину... Говорят вам что-нибудь эти имена?

Брызгалова сглотнула ком. Она хорошо знала всех троих, а с Таней Томилиной училась в школе, затем в университете - они были неразлучны, пока не обзавелись семьями: муж подруги военный; лет восемь назад его перевели куда-то на восток, с ним отправилась и Таня. Оба вернулись в Москву недавно - она, Брызгалова, как раз собиралась в эту роковую командировку...

- На какой щеке у Томилиной родинка?

- Стойте... - Ловетти наморщил нос. - Нет, щеки у нее чистые. Ага, родинка здесь! - он ткнул себя пальцем в лоб, чуть повыше переносицы.

Все было правильно. Родимое пятно размером с копеечную монету было у Тани точно посреди лба, за что в школе она была прозвана шахиней. Итак, этот человек действительно ездил в Москву, встречался там с учеными.

- Я вижу в ваших глазах вопрос. Хотели бы спросить: говорил ли я о вас профессору Томилиной? Конечно, нет - она могла бы догадаться, что мне известно ваше местонахождение. Но через день появилось это прискорбное сообщение в газетах...

- Какое сообщение? О чем вообще речь? - не выдержала Брызгалова.

Ловетти всем корпусом повернулся к Лотару Лашке:

- Ничего не понимаю... Вы что, не сообщили этой особе о решении парламента ее бывшей страны?

- Я не имел указаний, - Лашке поджал губы и качнул головой. Он вел роль дисциплинированного служаки.

- Так сделайте это сейчас!

Лашке посмотрел на Брызгалову:

- Официально объявлено, что Москва лишила вас советского гражданства.

Она вскочила на ноги, сделала несколько быстрых шагов, снова села и снова вскочила. Верила и не верила тому, что сейчас услышала. Воображение уже рисовало картину: какие-то люди вырывают у нее паспорт, она бьется, не отдает, но враги сильнее, берут верх...

Женщина стояла посреди комнаты, расставив непослушные ноги, и ее трясло от ненависти, горя, и сами собой текли по щекам слезы.

- Я вижу, нашим словам не очень верят, - с ленцой проговорил Ловетти. - Следовательно, нужны доказательства. Ну что же, они будут представлены. - Он посмотрел на Лашке: - Пошлите за моим портфелем. Уверен, там найдется кое-что любопытное.

- Я схожу сам. - Лашке стремительно вышел из комнаты.

Хуго Ловетти вновь оглядел помещение.

- Вас плохо устроили, - изрек он со вздохом. - Голые стены, тусклая лампочка под потолком. Разве подходит это для такой особы, как вы? Однако скоро все изменится к лучшему... Простите, вас что-то тревожит?