Александр Насибов - Долгий путь в лабиринте

- Вот как! - Гейдрих положил вилку и нож.

- Что вас насторожило, шеф?

- Молодость Белявской протекала в России. Нам известно: воспоминания о тех временах были для нее отнюдь не самыми приятными. Белявская и Тулин бежали через границу, спасаясь от преследовавших их чекистов... Надеюсь, теперь понятна моя настойчивость?

- Понятна, шеф. Полагаете, могло быть так, что здесь, в Берлине, Стефания Белявская встретила особу, которую знала в России?

- Разве подобное исключено?

- Конечно, нет. Уж мы-то знаем, как иной раз складываются обстоятельства... Значит, столкнулись давнишние "приятельницы", опознали друг друга. - Небе покрутил головой. - В итоге - взрыв в доме, гибель двух наших людей... Такова ваша версия?

- Допустим, да.

- Не верю, шеф. Принять эту версию мешает одно немаловажное обстоятельство: пока ничто не свидетельствует о том, что утечка газа в доме Белявской и последовавший затем взрыв есть результат чьей-то злой воли.

- Вот и ищите эти доказательства. Кстати, где Белявская произвела покупки?

- Имеете в виду водку и торт?

- Разумеется.

- Сделано, шеф. С водкой было легко - такая продается лишь в магазине близ Тиргартена. Это известно каждому любителю выпивки. А вот торт задал нам работу. Два сотрудника с ног сбились, прежде чем установили фирму, которая его изготовила. Помните: шоколадный, с орехами и цукатами. Так вот, вчера и позавчера такие торты были в продаже в кондитерской "Двенадцать месяцев".

- И больше нигде?

- Это новая кондитерская. Хозяева из Австрии - отделения их фирмы есть в каждом крупном австрийском городе. Кондитерская сразу завоевала популярность. От посетителей нет отбоя. Торт был оттуда, шеф.

- Велите продолжать расследование, Небе. Меня не покидает чувство, что мы вот-вот наткнемся на след. Пусть подробно допросят старика с больными зубами.

- К нему послан один из опытных следователей. - Небе взглянул на часы. - Вероятно, он уже закончил допрос и вернулся в полицию. Кроме того, установлено наблюдение за кондитерской и прилегающими кварталами. Признаться честно, это больше для очистки совести, шеф...

Гейдрих посмотрел на него и усмехнулся. Небе раздражал его и одновременно нравился своей прямотой и независимостью в суждениях. Вот и сейчас уперся - не стронешь с места. Ну что же, может, прав все-таки он, Небе. Время покажет.

Некоторое время они ели молча. Когда с гуляшом было покончено и подали сладкое, Небе вдруг поднялся со стула.

- Вы и меня заразили своими сомнениями, - сказал он, отвечая на вопросительный взгляд Гейдриха. - Решил позвонить к себе - справиться, как идут дела...

Небе отсутствовал около четверти часа.

- Вижу, есть новости, - сказал Гейдрих, когда он вернулся. - Да отвечайте же, Небе.

- В повторном исследовании трупов принял участие опытный патологоанатом. Он обнаружил, что у мужчины повреждены хрящи гортани. Впечатление - будто был нанесен удар в горло. Несильный, но точный удар: повреждение едва просматривается, его не заметили другие эксперты.

ТРИНАДЦАТАЯ ГЛАВА

1

Рассвет еще только занимался над Варшавой, когда дежурный радист польского военного министерства, дремавший в аппаратной с наушниками на голове, был разбужен настойчивым попискиванием морзянки. Обстановка была тревожной. Накануне с западной границы пришли сообщения об усиленном передвижении германских войск. Поэтому несколько радиостанций прямой связи с военными округами не выключались всю ночь. И вот сейчас одна из них заработала.

Радист поправил наушники, простучал ключом готовность к приему, схватил карандаш и стал записывать.

Рация расположенного близ Данцига польского военного порта Вестерплатте сообщала:

НЕМЕЦКИЙ ЛИНКОР "ШЛЕЗВИГ-ГОЛЬШТЕЙН" В 4 ЧАСА 45 МИНУТ ОТКРЫЛ ПО НАМ ОГОНЬ ИЗ ВСЕХ ОРУДИЙ. ОБСТРЕЛ ПРОДОЛЖАЕТСЯ. ЖДУ ВАШИХ УКАЗАНИЙ.

Радиограмму подписал начальник военного порта майор Сухаревски.

Радист сорвал с головы наушники и с телеграммой в руках ринулся к двери, чтобы позвать начальника узла связи, отдыхавшего в одной из соседних комнат. Но запищала вторая радиостанция, за ней - еще две. Все западные военные округа доносили, что атакованы артиллерией, танками и авиацией немцев.

Вскоре над Варшавой появилась первая группа нацистских бомбардировщиков "Хеннкель-11I" и пикировщики "Юнкерс-87".

Это произошло 1 сентября 1939 года.

Кузьмич прибыл в Берлин за несколько дней до этик событий. Сотрудник полиции безопасности, "встретивший" его на границе и проследовавший в Берлин в одном с ним вагоне, видел, как на Восточном вокзале иностранец сел в "роллс-ройс", который только что скатили с грузовой платформы поезда, как затем владельца дорогого автомобиля с почетом встретили в отеле "Кайзерхоф", где для него был зарезервирован комфортабельный номер.

Сотрудник ЗИПО1 получил справку в отеле: интересующий его господин является давним постояльцем, останавливается здесь всякий раз, когда приезжает в столицу Германии. Он специалист по старинной бронзе и фарфору, у него собственное дело в Лихтенштейне, судя по всему, процветающее.

1 Полиция безопасности в гитлеровской Германии.

Были подняты старые регистрационные книги отеля, и агент убедился, что господин Алоис Фишбек был записан как постоялец отеля еще в 1915 году! Нашелся и свидетель - портье, служащий в отеле чуть ли не со дня его открытия. Он подтвердил, что нынешний постоялец и тот, что впервые снял комнаты в отеле почти двадцать лет назад, а затем неоднократно поселялся в "Кайзерхофе", - одно и то же лицо.

Все это была истинная правда. Большевик-подпольщик Кузьмич эмигрировал на Запад еще до начала первой мировой войны. Обосновавшись в Швейцарии и Лихтенштейне, он развернул кипучую деятельность как коммерсант: добывал деньги для партии. На какое-то время эта работа прекратилась - весной 1916 года, когда он приехал в Россию, чтобы повидаться с больной матерью, был опознан охранкой и схвачен. Как был освобожден из тюрьмы Кузьмич и чем занимался в первые годы Советской власти, читатель знает... А потом он вновь вернулся к работе за пределами Родины...

В памятное утро 1 сентября 1939 года Кузьмич, как всегда, поднялся в восемь часов, побрился, принял ванну. Горничная вкатила столик с завтраком, бесшумно расставила посуду, кофейник, корзиночку с булками. Это была хорошенькая девушка - голубоглазая, с вьющимися светлыми волосами.

- Сегодня отличная погода, господин, - улыбаясь, прощебетала она, и на щеках у нее обозначились ямочки.

"Ни дать ни взять - Гретхен с пасхальной открытки", - подумал Кузьмин и подсел к столу.

Пожелав гостю приятного аппетита, симпатичная горничная упорхнула.

Несколько минут спустя она вновь появилась в дверях. Лицо ее было бледно, губы тряслись. Она молча показывала на радиоприемник.