Александр Насибов - Долгий путь в лабиринте

- А ты чего? - сказал ему атаман.

- Коня у него отобрали в городе, - сказал священник, положив ладонь на плечо Ящуку. - Доброго коня увели комиссары. А взамен дали дохлятину. - Дернул биндюжника за руку, показал на пленных: - Они и есть те самые каты? Ежели опознал, говори, не запирайся!

- Дрова ей возил, - сказал бородач, исподлобья взглянул на Сашу и отвернулся.

- Какие дрова? - опешил священник.

- Березовые кругляши.

- Стой! - Атаман оттолкнул попа, готовившегося задать новый вопрос. - Куда возил дрова? В комиссариат?

- Не... - Биндюжник замотал головой. - До дому дрова возил. Она на привозе купила, я и отвез.

- Да кто же они есть?

Ящук скосил глаза на писаря, который все еще держал в руках документы пленников.

- Баба - учительша, - твердо сказал он. А мужик - супружник ее законный.

2

Пленников привели в хату, стоявшую здесь же, на площади, втолкнули в глухой чулан позади горницы. Дверь затворили, они остались одни.

Когда глаза освоились с полумраком, Шагин увидел ведро воды и брошенный на пол мешок с сеном. Слабый свет проникал сквозь щели в рассохшейся дощатой двери. В самую большую щель можно было разглядеть часть горницы - массивный некрашеный стол и угол комнаты с божницей, традиционным рушником над ней и веточкой вербы. Окно находилось левее, косо бьющий оттуда свет разрезал сумрак плотной сверкающей полосой.

Шагин постарался удобней устроить Сашу - пододвинул сено к стене, усадил девушку на мешок, чтобы была опора спине. Затем оторвал от своей рубахи широкий лоскут, смочил в ведре, прохладную влажную тряпку положил Саше на лоб.

- Да, да, - прошептала она, - сейчас мне гораздо лучше, не беспокойся, Андрюша.

Скрипнула входная дверь. В доме появилась хозяйка. Сперва Шагин разглядел в дверную щель ее ногу в стоптанном сапоге с обрезанным голенищем, потом локоть обнаженной руки и древко ухвата. Вероятно, женщина возилась у печи.

Так прошло несколько минут. В воздухе растекся запах варева. Почти тотчас в чулане померк свет - кто-то подошел к двери.

Вот уже стукнула откинутая щеколда. Дверь отворилась. У входа в чулан стояла хозяйка. Шагин узнал ее - это она принесла воды и напала на "хорька", когда тог опрокинул ведро.

- Борщ я сготовила, - сказала женщина. - Наварила полный чугун. Кушайте на здоровье.

Саша задвигалась в своем углу.

- Мне бы выйти...

Хозяйка нерешительно оглянулась, будто спрашивала у кого-то разрешения.

Шагин наклонился вперед и увидел "хорька". Тот сидел на табурете возле окна. На подоконнике стояла наполовину пустая бутыль. Положив карабин на колени, страж неторопливо тянул из жестяной кружки.

- Бабе можно, мужику нет, - изрек бандит, вешая кружку на горлышко бутыли.

Саше помогли встать. Хозяйка обняла ее, осторожно вывела из дома.

Шагин сел на мешок, закрыл глаза. В памяти всплыло все то, что произошло за последнее время. Итак, бандиты знают о портфеле с ценностями. Секретная информация снова просочилась к противнику. От кого же она получена?

Вспомнился убитый чекист. Да, тот, кто стрелял в Гришу Ревзина, мог знать и о портфеле с драгоценностями.

Резонно предположить, что он здесь, этот человек. Приехал, организовал поиски. Возможно, и сам сейчас рыщет в степи: будь он в селе, обязательно пришел бы на площадь посмотреть на задержанных.

Шагин поежился при мысли о том, что предатель может появиться в любую минуту.

Понимала это и Саша. В этих обстоятельствах выход был один - побег немедленно, сейчас, пусть даже с самыми ничтожными шансами на удачу. С этой мыслью она, поддерживаемая хозяйкой, медленно вышла из дома. Женщина провела ее в дальний угол двора, показала на сплетенную из лозняка загородку:

- Здесь... Может, помочь?

Саша покачала головой, шагнула вперед.

Оказавшись в загородке, осторожно огляделась. Крыльцом дом был обращен к дороге. Там стоял второй часовой - Саша увидела его, когда вышла из сеней. Двор, огород, постройки для скота и птицы - все это находилось позади дома, перед ее глазами. А потом начиналась степь.

Как же быть? Конечно, можно допустить, что Шагин сумеет разделаться с двумя стражами. Ну а дальше? О том, чтобы двигаться пешком, не могло быть и речи. Чтобы уйти за ночь далеко в степь, нужны лошади. Где их добыть?

Саша вышла из загородки, оперлась на руку хозяйки. Попросила немного постоять - подышать воздухом, собраться с силами. Задала женщине пустяковый вопрос. Та ответила, стала жаловаться на судьбу: хозяина нет, год назад проходила через село банда, насильно забрала его вместе с конем, с тех пор о человеке ни слуху ни духу.

Так завязался разговор.

Вернувшись в хату, Саша молча легла на солому в углу чулана ждала, пока "хорек" запирал дверь.

- Слушай, Андрей, - зашептала она, когда страж ушел на свое место, - хозяйка сказала, что в селе находятся какие-то городские. Офицер с группой солдат. С ними штатский. Атаман величал офицера полковником.

- Величал? Они что, уехали?

- Временно. Группа прибыла позавчера под вечер. Полковник и штатский прошли к атаману, и вскоре тот всех своих людей выставил на улицу, даже помощника и писаря. Видимо, совещался с этими городскими. А наутро были посланы в степь разъезды. Уехали и те двое, из города...

- Скоро должны вернуться?

- Видимо, да.

- Вот какая история, - протянул Шагин. - Штатский, говоришь? Очень интересует меня этот штатский. Но встречаться с ним пока нельзя.

Помолчали.

- А погреб где? - вдруг спросил Шагин. - Ты же все осмотрела, пока выходила из дома. Не заметила, есть ли здесь подпол, погреб?

- О чем ты, Андрей? Какой погреб?

- Ну... обыкновенный: вырыт под домом, снабжен люком, досками накрыт...

- Видела в полу квадратную крышку с кольцом.

- Где?

- В сенях, наискосок от двери. А что?

- В этих местах роют глубокие погреба, - задумчиво сказал Шагин. - Очень глубокие, чтобы похолоднее...

- Не пойму тебя.

- Погоди... - Шагин показал на дверь, за которой был часовой. Он один сторожит нас?

- Другой на улице!

- Хозяйка куда девалась?

- Сказала, что идет к соседке - они еще с утра замесили тесто. Будут печь хлеб. Поболтала со мной, довела до дому, сдала бандиту и ушла.

- Ты поешь, Саша. - Шагин пододвинул чугун с лежащей на нем краюхой хлеба и ложкой. - Ешь, а я буду рассказывать. Понимаешь, возникла мысль... Конечно, риск. Да что риск - почти никаких шансов на удачу! Но другого не придумаешь. И ждать нельзя: те, городские, вот-вот вернутся. Так что слушай...

Шагин приник к дверной щели. Вероятно, уже смеркается: света в горнице стало совсем мало, часовой едва виден.

- Погляди! - Он поманил Сашу.

Девушка заняла его место, взглянув на часового, усмехнулась. "Хорек" дремал. Временами голова его падала на руки, которыми он опирался на ствол карабина, как на пастушеский посох. И тогда бандит с всхлипом втягивал носом воздух, медленно выпрямлялся, так и не разлепив век. Затем все повторялось.