Валерий Шамбаров - Нашествие чужих: ззаговор против Империи

Кстати, а Хрусталеву-Носарю никто никаких побегов организовывать не стал. Ни «доброжелателей» с деньгами, ни сочувствующих крестьян и пьяных зырян, ни лопухов-стражников не нашлось. И председателю Петроградского Совета, номинальному «лидеру № 1» революции пришлось «мотать срок» до 1917 г… Он больше не был никому нужен. При Советской власти он попытается напомнить о себе, качать права, изобличать Троцкого. И будет расстрелян.

Схлынув за границу, революционная публика тут же занялась самым привычным, самым любимым своим делом. То бишь перессорилась и принялась лаяться между собой. Социалисты нападали на либералов. Социал-революционеры грызлись с социал-демократами. Но и внутри партий единства не было, социал-демократия развалилась на множество групп. Кроме большевиков и меньшевиков выделились «впередовцы» — после отъезда Ленина в Россию в редакции «Вперед» стали задавать тон Богданов, Базаров, Луначарский и др., пытаясь соединить социалистические учения с масонской мистикой, за что подверглись атакам Плеханова и Ленина. Появились и течения ликвидаторов, отзовистов, ультиматистов, примиренцев, ленинцев, красинцев и т. п. И все враждовали друг с другом.

А западные державы, косясь на военные приготовления Германии, продолжали курс на улучшение отношений с Россией. Вслед за Францией демонстративные шаги к сближению предприняла Англия. Начались переговоры о заключении русско-британской конвенции и разделе сфер влияния в Иране, Афганистане, Тибете [47] Джолл Д. Истоки Первой мировой войны. Р-н-Д, Феникс, 1998. . Состоялась встреча английского короля Эдуарда VII с Николаем II. Причем британским политикам точно так же, как ранее французским, пришлось убеждать собственную «общественность» притормозить раздутую русофобскую истерию. Министр иностранных дел Грей доказывал, что «Антанта между Россией, Францией и нами будет абсолютно безопасна. Если же возникнет необходимость осадить Германию, это можно будет сделать».

При таких политических поворотах у революционеров возникали дополнительные трудности. В пристанище им не отказывали, принимали. Но смотрели косо, создание баз для нелегальной работы не приветствовали. Ленин сперва обосновался в Швейцарии, писал Виктору Адлеру, чтобы помог устроиться в Австрии и издавать там газету. Нет, на этот раз Адлер остался глух к его обращениям. Владимиру Ильичу пришлось перебраться в Париж. Революционеры лишились и финансовой поддержки со стороны зарубежных покровителей. Проигравшим не платят, да и слишком много их набежало. И львиная доля партийных усилий нацеливалась теперь на то, чтобы достать деньги. Сначала пытались добывать их «проверенным» путем, с помощью «эксов». Но только испортили собственную репутацию в глазах иностранцев. Когда террористы убивали российских сановников, полицейских, солдат, случайных граждан, западная «общественность» воспринимала это спокойно, а то и одобрительно — ведь гибли «слуги царского режима». Однако ограбления банков и казначейств — это было совсем другое. Для европейцев такие преступления выглядели чистой гангстерской уголовщиной.

В этих операциях впервые выдвинулся еще один видный революционер, Иосиф Виссарионович Джугашвили. Он происходил из совершенно иной среды, чем Ленин, Троцкий, Коллонтай. Родился в семье бедного крестьянина, зарабатывавшего на жизнь сапожным ремеслом. В 1888 г. поступил в Горийское духовное училище, во всех классах был первым учеником и окончил с отличием. В 1894 г. был принят в Тифлисскую духовную семинарию. Но нередко в нем брало верх «мирское». Писал неплохие стихи, их публиковала газета «Иверия». Подписывал их псевдонимом «Коба» — по имени романтического разбойника из книги писателя Казбеги. Кстати, много позже, когда он станет вождем, лизоблюды подготовят книжку его стихов. Иосиф Виссарионович запретит ее издавать. Хотя специалисты, в том числе антисталинист Симонов (после смерти Сталина) признавали, что стихи были хорошие.

В Тифлисе проживало много революционеров. После ссылок им возбранялось селиться в Питере и Москве, а здесь — пожалуйста. И административный центр Грузии, город красивый, большой, оживленный, пользовался у них популярностью. Учащиеся местных учебных заведений, как губка, впитывали их идеи. Заразился ими и Джугашвили. Был исключен из семинарии. В 1902 г. первый арест, первая ссылка в Иркутскую губернию… Джугашвили участвовал в революции 1905 г. Но не был еще ни лидером, ни теоретиком. Он проявил себя организатором-практиком. И в таком качестве ему поручили формировать группы боевиков на Кавказе. Он взялся за дело горячо, увлеченно. И уже с новым содержанием, новым смыслом носил прежний псевдоним, Коба. Очевидно, по молодости и впрямь считал, что играет роль «благородного разбойника».

Но первый его крупный успех обернулся для большевиков большими неприятностями. Из-за границы шли требования денег. И Джугашвили организует прямо посреди Тифлиса нападение на транспорт Тифлисского банка. Взрыв, крики, револьверная пальба — и кони уносят заветную карету прочь по горбатым городским улочкам… Однако основная часть захваченных денег оказалась в крупных новеньких купюрах по 500 рублей. Российское правительство сразу передало в полицию других государств их номера. При попытках разменять купюры несколько человек было задержано в Стокгольме, Цюрихе, Женеве, Мюнхене. Все они принадлежали к большевикам. Разразился скандал. А в Берлине при аресте денежных курьеров попался Тер-Петросян (Камо). При котором нашли чемодан с динамитом. Тут уж западные обыватели вообще взвыли от возмущения. Если революционеры взорвут хоть всю Россию — шут с ней. Но получалось, что они опасны самим этим обывателям, разъезжают с чемоданами взрывчатки по европейским городам, останавливаются в частных домах и отелях. Шум поднялся такой, что случай с Тур-Петросяном стал уникальным, он оказался единственным революционером, кого выдали России.

Большевикам пришлось свернуть «эксы», отрекаться от них и публично осуждать их. Но деньги-то были нужны… Чтобы достать их, разыграли историю с психически ненормальным фабрикантом Шмидтом. За участие в восстании 1905 г. он попал в тюрьму. Ему удалось внушить, чтобы написал завещание, где он отказал все капиталы социал-демократической партии. И сразу после этого он ушел из жизни. То ли уголовники зарезали, то ли с собой окончил. Но как-то очень уж «вовремя», чтобы деньги по завещанию получить. Родственники покойного такое завещание, естественно, опротестовали. Революционеры не унимались, стали обрабатывать сестру Шмидта Елизавету, чтобы уступила свою долю наследства. Она была несовершеннолетней, распоряжаться средствами не могла. Но выход нашли. Сожителем Елизаветы стал Михаил Таратута (Арон Шмуль Рефулов). Он-то и помог уговорить ее на нужные действия. Ей оформили фиктивный брак с большевиком Игнатьевым, что сняло проблему несовершеннолетия. И доступ к деньгам открылся.