Владимир Мартов - Карл Великий

– Карл, любимый, Карл… Ты куда? Не уходи, Карл! Я так тосковала без тебя, побудь со мной.

Карл наклонился и поцеловал жену.

– Я с тобой, дорогая, с тобой и никуда не ухожу. Но я проголодался, как медведь после зимней спячки. Скажу стольнику, чтобы подал обед.

– Эй, Менгиск, твой король голоден, как никогда, – прокричал, выйдя из спальни, Карл. – Менги-и-иск!

Но его зов остался без ответа, а вместо королевского стольника появилась королева-мать Бертрада.

– Я уже знаю, сын, что ты вернулся с победой и поздравляю тебя.

– Да, мама. Мы победили. И вот доказательство победы – большая печать Аквитании.

– Прекрасно! Аквитания взята! Я рада, Карл, что этот клятвоотступник Гунольд получил по заслугам.

– К сожалению, мама, я не привез тебе его голову, как обещал, – сокрушенным тоном произнес Карл. Бертрада уже хотела что-то сказать, но он продолжил: – Зима еще не наступила. Боялся, протухнет. – И Карл громогласно расхохотался, радуясь собственной шутке.

При этих словах уголки губ Бертрады приподнялись, отразив легкую усмешку королевы-матери, оценившую грубоватый юмор сына.

– Ладно, Карл! Тебя все равно можно поздравить.

– Можно, мама, можно. И не только меня, но и тебя, и всех франков моего королевства, но не эту змею Карломана.

– Что ты говоришь такое, Карл? Это ребячество. Вы же братья. А с тех пор как тебя в Нойоне, а его в Суассоне короновали, у вас у каждого по королевству. Вы короли-братья и должны жить в мире, во всем поддерживая друг друга.

– То-то я получил поддержку от Карломана!

– Но он был уверен, что ты победишь. И наверняка сейчас его гонец собирается в путь, везя его поздравления тебе.

– Уверен! – Голос Карла сорвался на крик. – Нет, мама. Уж если в чем Карломан и был уверен, так это в том, что меня убьют. Увы! Его надежды не оправдались.

– Хватит, Карл. И потом, я хотела с тобой серьезно поговорить, но без нее. – И Бертрада презрительно качнула головой в сторону лежащей на постели Химильтруды.

– Ты, как всегда, вовремя, – досадливо пробурчал Карл. – Я не видел жену несколько месяцев, я не видел еще даже сына, наконец, я голоден и собирался обедать.

– Сына? Неужели ты думаешь, Карл, что франки когда-либо признают твоего горбунка наследником трона? А что касается твоих любовных утех, то еще успеешь отделать, и не раз, свою шлюху в постели, на сеновале или где только пожелаешь.

– Но я хочу есть и не расположен сейчас заниматься делами. Эй, Менгиск, ты появишься наконец?! – снова крикнул Карл.

– Иду, мой господин, иду, – подходя, басовито отозвался стольник. Следом за стольником пожилая кормилица вела за ручку маленького мальчугана с небольшим горбиком на спине.

– А вот и Пипиненок! – язвительно проговорила Бертрада.

Карл недовольно покосился на мать, но промолчал.

– Здравствуй, Пипин, сынок! – Карл подхватил ребенка на руки и стал целовать. – Папа вернулся, ты рад мне?

– Рад, – как-то заученно ответил мальчуган, хотя никакой радости ни в тоне, ни в его взгляде настороженного зверька не чувствовалось.

– Карл, – снова заговорила королева-мать, – я еще раз повторяю, нам надо серьезно поговорить, и прошу пройти со мной.

– Но я могу хотя бы перекусить? Менгиск, принеси в покои матери хлеб, сыр и немного вина. Обедать придется позже. – С этими словами Карл переступил через раскиданную по полу одежду, поднял широкий овчинный плащ и завернулся в него.

– Ты можешь не одеваться, Химильтруда, мы скоро продолжим. – И, коротко хохотнув, Карл пошел вслед за матерью.

– Время для развлечений кончилось, – говорила Бертрада, в то время как Карл, поочередно отламывая огромными кусками хлеб и сыр, старательно отправлял их в рот и запивал красным вином из витиеватого серебряного кубка.

– Ты слушаешь меня? Я говорю о серьезных вещах.

– У-гум-м. У-гум-м. – Карл с набитым ртом кивнул.

– Наша династия правит с благословения Папы только с одним условием, – продолжила королева-мать. – Мы поклялись защищать его в случае опасности. Недавно я получила несколько писем, в том числе и из Рима. Дезидерий, король Ломбардии, забыл урок, данный его предшественнику Айстульфу Пипином, и взялся за старое. Он захватил несколько вилл и деревень, принадлежащих Папе. И Стефан Третий считает, что это только начало. Думаю, Дезидерий таким образом испытывает нас: будем ли мы защищать достояние достопочтенного прелата? Письма Папы с просьбой о помощи получил не только ты, но и Карломан. Твой брат мог бы помочь, но он не будет этого делать.

Карл попытался, не прожевав, что-то сказать и едва не подавился. Наконец он выдавил из себя:

– Мой братец трус.

– Не поэтому, Карл, не поэтому. Он считает Папу не очень сильным и не хочет рисковать. И я его понимаю и поддерживаю. Нам не нужна война с ломбардцами.

– Что-то я недопонимаю, мама. Мой отец дал обет защищать Рим. Мы истинные христиане, а Папа наместник Бога на земле.

– Все верно, Карл. Поэтому ты должен защитить Папу.

– Но как? Я не могу идти с армией в Италию. На моем пути Карломан, который, как ты сказала, не желает воевать. Ты хочешь, чтобы я пошел на него с мечом? Чтобы франки пошли на франков? Это будет конец.

– Конечно нет, Карл.

– Но если я не могу привести армию в Рим, как я могу оказать поддержку Папе?

– Вовсе не обязательно иметь огромные армии и сражаться на поле битвы. Надеюсь, ты знаешь, почему Карломан достаточно силен, чтобы не бояться никого.

Карл молча и вопросительно взглянул на мать.

– Потому что он удачно женат. Герберга родила ему не только здоровых сыновей. – Бертрада сделала особое ударение на слове «здоровых». – Происходя из знатного и могущественного рода, она принесла ему деньги, влияние у франков и союз с Дезидерием. А что делаешь ты?

До Карла наконец дошло. Он шумно сделал большой глоток вина, закашлялся, но ответил достаточно твердо:

– У меня есть Химильтруда.

– Пойми, Карл, нельзя больше тянуть. Чтобы укрепить свою власть, стать сильнее, ты должен заключить выгодный брачный союз.

– У меня есть Химильтруда, – упрямо произнес Карл.

– По церковным законам, ты не женат на ней.

– Но она подарила мне сына.

– Сына? Что за сын? Я уже говорила, неужели ты надеешься, что франки когда-нибудь признают короля-горбуна. Они ценят силу, Карл. И я тоже требую от тебя, будь сильным. Мы поклялись защищать Папу, а он просит нас о помощи. Если мы ничего не можем сделать на поле битвы, мы сделаем это в постели.

– Но Химильтруда?

– Ты думаешь, что у твоего отца не было шлюх, а у этих шлюх не было последышей? И мне ли не знать тебя. Если ты за эти годы не обрюхатил десятка два-три девок, которые нарожали и еще нарожают тебе бастардов, то ты не сын Пипина.