Алексей Борисов - Нюрнбергский процесс, сборник документов (Приложения)

Боденшатц: Я, конечно, точно не помню, что говорилось. Смысл того, что говорил Герман Геринг, примерно следующий: Англия и Германия находятся в чрезвычайно напряженных политических взаимоотношениях, ни в коем случае нельзя допустить еще большего обострения этих отношений или возникновения угрозы миру. Благосостояние и экономика наших стран могут процветать только при условии coблюдения мира. Германия и Европа очень заинтересованы в существовании английской империи. Герман Геринг подчеркнул, что он готов приложить все усилия к тому, чтобы сохранить мир. Он просил английских представителей по возвращении в Англию оказать влияние на руководящие инстанции в этом направлении.

Штамер: Говорил ли Вам рейхсмаршал Геринг о том какой должна быть политика рейха с его точки зрения? Когда и при каких условиях имели место такие разговоры?

Боденшатц: Герман Геринг говорил со мной на эту часто в 1938 и в 1939 гг., особенно после Мюнхенского соглашения. Эти разговоры обычно велись после доклада или иногда в его специальном поезде. Герман Геринг всегда придерживался той точки зрения, что политика империи должна осуществляться таким образом, чтобы по возможности не допускать войны. Герман Геринг подробно остановился на этой мысли в беседе, которую он имел с гаулейтерами летом 1938 года в Каринхалле...

Штамер: Какова была в общем социальная позиция Германа Геринга?

Боденшатц: Социальная позиция Германа Геринга была следующей: все его чувства, мысли и действия были подчинены социальным интересам, он был благодетелем всех нуждающихся...

Штамер: Было ли Вам известно об условиях в концентрационных лагерях?

Боденшатц: Об условиях в концентрационных лагерях я ничего не знал...

Штамер: Вы также ничего не слышали о творившихся там зверствах?

Боденшатц: Нет, об этих зверствах я ничего не слышал...

Джексон [255] Р. Джексон — Главный обвинитель от США. : В настоящее время Вы являетесь военнопленным США?

Боденшатц: В настоящее время я военнопленный США

Джексон: Вы неоднократно подвергались допросу представителями США?

Боденшатц: Да, я неоднократно допрашивался представителями США.

Джексон: Вы также несколько раз консультировались с д-ром Штамером, который только что допрашивал Вас?

Боденшатц: Да, я имел несколько бесед с доктором Штамером, который только что задавал мне вопросы.

Джексон: Эти вопросы были Вам поставлены некоторое время тому назад, и Вы приготовили ответы в письменном виде?

Боденшатц: Эти вопросы были сообщены мне ранее, и я мог к ним подготовиться...

Джексон: Это совещание, на котором присутствовали англичане...

Боденшатц: В Хузуме?

Джексон: Кто присутствовал со стороны Швеции?

Боденшатц: Швед, присутствовавший на этом совещании, был г-н Далерус.

Джексон: Кто были присутствовавшие там англичане?

Боденшатц: Там было 6—8 видных деятелей английской экономики, фамилии их мне неизвестны.

Джексон: Между прочим, Вы не указали точно дату совещания: когда это было?

Боденшатц: Точно я не могу сказать. Это было в начале августа.

Джексон: Не 7 августа?

Боденшатц: Точно я не могу сказать.

Джексон: Скажите, г-н Далерус там был?

Боденшатц: Вы спрашиваете, присутствовал ли Далерус? На сто процентов я не могу сказать, что он там присутствовал. Я знаю только, что, когда я говорил об этом с господином адвокатом, он сказал мне, что Далерус там присутствовал. Но присутствовал ли он там действительно, я не могу утверждать. Я предполагаю это, так как адвокат доктор Штамер сказал мне, что Далерус там присутствовал. На этом основывались мои показания, когда я ранее сказал, что Герман Геринг и Далерус присутствовали на этом совещании.

Джексон: Там обсуждался вопрос о польско-германских отношениях?

Боденшатц: Речь шла не об отношениях с Польшей, а об отношениях между Англией и Германией. Об отношениях с Польшей там не говорили...

Джексон: Когда Вы впервые начали готовиться к передвижению ваших войск в направлении Польши?

Боденшатц: Об этом я не могу дать точных сведений. Это было делом начальника штаба ВВС...

Джексон: Вы присутствовали на совещании, во время которого Геринг информировал собравшихся, что сразу же после Мюнхенской конференции он получил приказание увеличить военно-воздушные силы в пять раз?

Боденшатц: Я не могу припомнить, чтобы я присутствовал на таком совещании.

Джексон: Знаете ли Вы, что после Мюнхена военно-воздушные силы были действительно сильно увеличены?

Боденшатц: Нет, этого я не знаю...

Джексон: Вы были допрошены в ноябре 1945 года полковником Вильямсом?

Боденшатц: Да, он меня допрашивал, так точно.

Джексон: И тогда он спросил Вас о некоторых спровоцированных инцидентах на германо-польской границе в августе 1939 года?

Боденшатц: Да, он меня спрашивал об этом.

Джексон: Сообщите Трибуналу об этих инцидентах.

Боденшатц: Ничего определенного в этом отношении я сказать не могу... Дело обстояло так, что события на польской границе очень походили на те, которые происходили в свое время на чешской границе. Из этого можно было сделать вывод, что, возможно, эти инциденты были спровоцированы. Однако это было лишь моим субъективным мнением...

Джексон: Не сказали ли Вы полковнику Вильямсу на допросе 6 ноября 1945 г. следующее:

«Я лично чувствовал и думал в то время, что все эти инциденты провоцировались нами, то есть я хочу сказать, что они провоцировались Германией...»

Разве Вы это не говорили?

Боденшатц: Да, я это говорил, так точно.

... Джексон: Вам был задан вопрос, и Вы дали такой ответ:

«Вопрос: Но Вы придерживаетесь мнения, что все инциденты, о которых сообщала пресса, провоцировались специально для того, чтобы служить предлогом для вторжения?

Ответ: У меня сложилось такое впечатление; я это не могу доказать, но точно знаю, что эти инциденты были подстроены нами».

Разве Вы не давали такого ответа на вопрос полковника Вильямса?

Боденшатц: Протокол говорит об этом. Поскольку это значится в протоколе, то, следовательно, я это сказал, но сейчас не могу вспомнить, как именно я говорил...

Джексон: Не спрашивали ли Вас относительно желании фюрера воевать с Польшей и не дали ли Вы следующий ответ:

«Господа, мне очень трудно ответить на этот вопрос, но я могу под присягой заявить, что фюрер действительно желал войны с Польшей. Я могу доказать на основании тех замечаний, которые делали его приближенные, что он действительно хотел войны с Польшей. Я присутствовал в то время, когда Гитлер сообщил Гендерсону свои требования в отношении Данцига, и я пришел к заключению на основании всех совещаний, которые были у фюрера с послом, что фюрер фактически не хочет, чтобы поляки приняли эти условия».