А Немировский - Откуда пошел, как был организован и защищен мир

И тут услышал Бхима слова, произнесенные Кришной вполголоса, но очень явственно:

- Бей ниже пояса.

И нанес Бхима запрещенный удар. Палица раздробила незащищенное бедро, и Дурьйодхана свалился на землю.

Духи смерти, многорукие, многоголовые, уже приближались к нему. Издав торжествующий рев, Бхима наступил на тело врага и начал совершать на нем победную пляску.

- Прочь, Бхима! - закричал Юдхиштхира. - Это же твой брат! Он честно сражался, утратив царство, братьев, соратников. Позорно оскорблять поверженного!

Когда пристыженный Бхима отошел, Юдхиштхира склонился над умирающим со словами примирения.

- Не обижайся на нас, - проговорил он проникновенно. - Сама судьба свела нас с тобою в сражении. Не наши, а её удары испытал ты за то, что не пожелал следовать правильным путем.

Но Дурьйодхана, кажется, уже не расслышал этих слов. Его могучее тело корчилось в предсмертных судорогах.

Сова и вороны

И крадется не знающий жалости воин,

Словно к стае вороньей - бесшумной совою.

И во мраке горят его желтые очи.

Колдовством победителей стан заморочен.

И угасла великих воителей слава

Над Курукшетрой луною кровавой.

Весть о том, что могучий Дурьйодхана сражен, облетев весь мир, достигла места, где находились остатки разгромленного его воинства. И ринулся Ашваттхаман вместе с Крипой и возничим к берегу озера, чтобы взглянуть на умирающего и с ним проститься. Еще издали они увидели парящих над Дурьйодханой коршунов и поняли, что властелин ещё жив, и поспешили к нему. Он лежал в луже собственной крови, как смертельно раненый тигр. Соскочив с колесницы первым, сын Дроны сжал слабеющую руку вождя Кауравов.

- Знай, благородный, - сказал Ашваттхаман, - что твоя гибель для меня то же, что смерть моего отца, сраженного коварством и ложью. Я отомщу за вас обоих ещё до восхода нового солнца.

Умирающий благодарно взглянул на юношу. Не мешкая, Ашваттхаман вскочил на колесницу, и она понеслась в сторону леса. Еще издали ему и его спутникам бросился в глаза огромный баньян, возвышавшийся над своими лесными собратьями как владыка над подданными, и воины решили отдохнуть под его царственной сенью. Прибыв к месту, они распрягли коней, омыли свои кровоточащие тела, сотворили вечернюю молитву и улеглись. Спутники Ашваттхамана сразу погрузились в сон. К нему же, мучимому тоской и яростью, покой не приходил. Он вспомнил слышанную ещё в детстве сказку о сове, истреблявшей ночью тысячу своих врагов - заснувших на дереве ворон, и решил действовать.

Бесшумно, как сова на спящих ворон, напал Ашваттхаман на затихший лагерь Пандавов. Определив по местоположению и размерам шатер предводителя, он бросился туда. Дхриштадьюмна спал под сладостно благоухающим покрывалом. Постояв несколько мгновений, Ашваттхаман схватил брата Драупади, сбросил его с ложа и прижал могучей стопой к земле.

- Умертви меня оружием! - умолял Дхриштадьюмна. - Дай мне с честью войти в мир блаженных.

- Не будет тебе ни блага, ни чести! - вопил Ашваттхаман, втаптывая своего противника в землю.

Покинув шатер предводителя войска Пандавов, сын Дроны вскочил на колесницу и стал словно мясник крушить всех, кто попадался ему на глаза простых бойцов, обезумевших коней, слонов, вопящих женщин. Но не было среди убитых им пяти ненавистных братьев. В эту ночь они удалились на охоту.

Головы, ноги и руки заполнили воздух. И многие перед тем как погибнуть от руки Шивы, принявшего облик Ашваттхамана, говорили: "Если сыновья Кунти были бы с нами, мы бы избежали смерти. Ведь Вишну заботится о братьях Пандавах".

Утро победы

Отягощенные охотничьей добычей, возвращались братья из лесу. Вот уже на небе показалась золотая колесница богини зари Уша. Вскоре и они запрягут коней в свою колесницу и помчатся в лагерь. Но почему Кришна при их появлении даже не обернулся? Разве его не радует утро победы, завоеванной с его помощью?

Кришна закрыл лицо руками и зарыдал.

Пандавы, никогда не видевшие его плачущим, поняли, что произошло непоправимое. И только после этого они увидели, что лагеря нет. Вместо него высился черный холм - все, что осталось от их победы.

Молча двинулись Пандавы к тому, что было ещё вчера лагерем. Между тем поле словно бы ожило, покрывшись фигурами в черном. Женщины разыскивали тела своих отцов, мужей, сыновей, братьев, прогоняя шакалов и сидевших на трупах коршунов. Плач и крики слились с воем хищников, хлопаньем крыльев, с треском погребальных костров. Но кто это идет навстречу? Дхритараштра и ведущая его Гандхари. Поле Курукшетра взяло у них сто одного сына. При виде несчастных Пандавы съежились. Но Гандхари даже не взглянула на племянников. Ее горящий взгляд устремился на одного Кришну:

- Взгляни, лотосоокий, на дело своих рук, - проговорила она, - на моих снох, носящихся по полю с распущенными волосами и кричащих, как чайки на взморье. Видишь, как, найдя головы, они пытаются соединить их с телами? Видишь, как они царапают ногтями щеки, как бьют себя в грудь, как тащат тела своих любимых к кострам, чтобы сгореть вместе с ними?

Повернув лицо к Арджуне, Гандхари добавила:

- Взгляни, милый племянник, там Уттара, твоя сноха, обнимает тело твоего сына и разговаривает с ним, как с живым. Почему же ты не удержал свой меч, начиная битву? Ведь этот меч отнял и у тебя самое дорогое.

Арджуна бросился к царю и царице и крепко сжал их в своих объятиях. Что он мог им сказать в эти мгновения? Вспомнить, что перед тем, как поднять меч на братьев, он колебался до тех пор, пока Кришна не убедил его, что нет иного выхода, кроме как безумно сражаться и убивать? И был ли у него иной выход?

Вскоре братья вступили в опустевший дворец, где прошли их детство и юность, где все напоминало о детстве. От ноги что-то отскочило. Поняв, что это деревянный мяч, Арджуна поднял его и прижал к сердцу. В пустом зале высился трон слепого царя и на нем что-то блестело. Подойдя ближе, Юдхиштхира увидел, что это корона. Он взял её в руки и ощутил необыкновенную тяжесть, словно была она не из золота, а из свинца.

Последнее странствие

Через некоторое время Кунти объявила сыновьям, что уходит, по обычаю предков, в ле И напрасно они уговаривали её остаться. Вместе с нею удалились в лес слепой Дхритараштра вместе с Гандхари, решившие провести конец жизни в молитвах.

Прошло ещё несколько лет, и однажды Юдхиштхира объявил братьям, что решил оставить царство и уйти в Хималаи.

- Разреши мне пойти с тобой, - первым сказал Бхима.

- И мне тоже!

- И мне! И мне! - послышались голоса.

- Но не можем же мы уйти все! - воскликнул Юдхиштхира. - На кого мы оставим царство?

- На нашего внука Парикшита, - сказал Арджуна.

Юдхиштхира едва удержался от смеха: