Александр Снисаренко - Эвпатриды удачи. Трагедия античных морей.

В 315 году до н. э. на финикийских верфях по поручению Деметрия Полиоркета были сконструированы и построены несколько судов нового типа - гексер и гептер, принесших ему победу над Птолемеем. С этого времени эксперименты в судостроении продолжались непрерывно. К 302 году до н. э. Деметрий испробовал последовательно все более мощные типы вплоть до тринадцатирядной трискайдекеры с девятью сотнями гребцов на каждом борту. Конструкция ее неизвестна, но можно предположить, что это была видоизмененная триера, и ее тысяча восемьсот гребцов располагались в три яруса по шестьсот человек в каждом, так что на каждый борт каждого яруса приходилось по триста гребцов (как на пентере). Если на каждом весле сидели по десять человек, то этот корабль не намного превышал обычную триеру по длине, но неизмеримо превосходил ее по скорости.

Вероятно, такой же симбиоз высоко- и широкомногорядной галеры представляли собой построенные Деметрием десять-двенадцать лет спустя четырнадцатирядная тессарескайдекера и шестнадцатирядная геккайдекера. (В 168 году до н. э. римляне обнаружили ее на македонской верфи, отбуксировали в Вечный город, внимательно изучили и... оставили догнивать в Тибре.) Афиней сообщает о двадцатирядном корабле Гиерона...

Секрет этих конструкций утерян, и споры о них, растянувшиеся на два тысячелетия, носят чисто академический характер. Корабли высотой с многоэтажный дом (если считать межпалубные пространства высотой в два метра, применительно к человеческому росту, то высота шестнадцатирядного корабля составила бы тридцать два метра только между нижним и верхним рядами гребцов) были бы крайне неустойчивы даже на небольшой волне, а управление ими с помощью многометровых тяжелых весел явно оставляло бы желать лучшего. Однако греческий историк Мемнон из Гераклеи Понтийской, живший в III веке до н. э., упоминает в своем сочинении восьмирядную октеру, «приводившую в изумление величиной и красотой». На каждом ее весле сидела сотня гребцов (какова же была ее ширина?!), а всего их было по восьмисот на борт. Описание более чем краткое и туманное: слово «палуба» в единственном числе - и тут же сообщение о двух кормчих и тысяче двухстах воинов на ней. Больше похоже на монеру... Будто сговорившись с Мемноном, Плутарх тоже ясно говорит о том, как «враги дивились и восхищались, глядя на корабли с шестнадцатью и пятнадцатью рядами весел, проплывавшие мимо их берегов», и здесь как будто бы нет места для иных толкований. Да и Павсаний упоминает делосскии корабль, имеющий девять рядов гребцов «вниз от палубы», и называет его непревзойденным. Но ведь ни Мемнон, ни Плутарх, ни Павсаний не видели этих кораблей и упоминали их исходя из традиционного названия, как это делаем и мы...

Многие склонны считать, что их устройство такое же, как у кораблей меньших типов - тетрер и пентер, то есть геккайдекера, например,- это корабль, где одним веслом ворочали восемь человек, и что по этому принципу строились и все остальные широкомногорядные корабли. Но... имей, скажем, трискайдекера только один ряд весел с шестью или семью гребцами на каждом, то при наличии тысячи восьмисот гребцов (а это известно точно) ее длина составила бы двести семьдесят или двести восемьдесят метров, если считать, что каждой линии гребцов требуется хотя бы один метр свободного пространства для нормальной работы. Такой корабль с трудом укладывается в сознании, с трудом он бы помещался в доках и гаванях. И что же тогда можно сказать о кораблях, где ряды весел исчислялись десятками? И об их скорости? Да ведь это были бы просто неуклюжие плавучие мишени! Не случайно эти динозавры вымерли, едва успев появиться на свет, тогда как быстроходные грузовые парусники водоизмещением в тринадцать-восемнадцать тонн продержались до времени Цицерона, а корабли водоизмещением от тридцати до ста пятидесяти тонн дожили до эпохи Колумба.

В составе флота, сданного Птолемею Филоклом в 285 году до н. э., кроме геккайдекеры была также пятнадцатирядная пентекайдекера (флагманский корабль Деметрия). Не этим ли кораблям Птолемей в какой-то мере обязан установлением своей талассократии? Возможно, но не обязательно, хотя какая-то доля истины в этом есть, если, конечно, не объяснять простыми совпадениями упомянутое событие и тот факт, что Македония вернула себе господство на море именно тридцать лет спустя, когда на ее троне сидел Антигон Гонат, построивший восемнадцатирядную октокайдекеру «Истмию», и вновь утратила его при Птолемее II, прославившемся сооружением одного двадцатирядного и двух тридцатирядных кораблей. Этих левиафанов построил на Кипре конструктор Пирготель, удостоившийся особой чести, спасшей его имя от забвения,- упоминания в специальном царском декрете, высеченном на камне. Кроме этих трех гигантов, флот Птолемея II насчитывал тридцать семь гептер, тридцать эннер, семнадцать пентер, четырнадцать одиннадцатирядных, пять гексер, четыре тринадцатирядных, два двенадцатирядных и двести двадцать четыре тетреры, триеры и судов меньших типов.

Как видно, доля громадных судов слишком мала, чтобы приписывать им решающее значение в битвах. Ударной силой, как и раньше, оставались пиратские эскадры. Что же касается «кораблей-монстров» с непомерно многочисленными экипажами, то скоординировать синхронность действий такой массы людей чрезвычайно трудно, если не сказать невозможно, и запоздание с выполнением гребка хотя бы одним веслом могло обернуться катастрофой. Флагманским кораблем Антония, например, была декера, имевшая один ряд весел с десятью гребцами на каждом, и нет основания предполагать, что он не смог бы построить более внушительный корабль, если бы это имело смысл. Декеры известны и в императорском Риме.

«Монстростроение» интересно для нас лишь тем, что оно показывает направление поисков и возможности древних инженеров и корабелов. И не только в военном деле. Хорошо известна многопарусная ситагога (зерновоз) грузовместимостью до двух тысяч восьмисот тонн (а обычное купеческое судно перевозило до трехсот тонн груза), построенная в соотношении 1:4. Вот что пишет о ней Лукиан: «...Я, бродя без дела, узнал, что прибыл в Пирей огромный корабль, необычайный по размеру, один из тех, что доставляют из Египта в Италию хлеб... Мы остановились и долго смотрели на мачту, считая, сколько полос кожи пошло на изготовку парусов, и дивились мореходу, взбиравшемуся по канатам и свободно перебегавшему потом по рее, ухватившись за снасти... А между прочим, что за корабль! Сто двадцать локтей (пятьдесят четыре метра.- А. С.) в длину, говорил кораблестроитель, в ширину свыше четверти того (тринадцати с половиной метра.- А. С. ) , а от палубы до днища - там, где трюм наиболее глубок,- двадцать девять (около тринадцати метров.- А . С . ) . А остальное: что за мачта, какая на ней рея и каким штагом поддерживается она! Как спокойно полукругом вознеслась корма, выставляя свой золотой, как гусиная шея, изгиб. На противоположном конце соответственно возвысилась, протянувшись вперед, носовая часть, неся с обеих сторон изображение одноименной кораблю богини Исиды. Да и красота прочего снаряжения: окраска, верхний парус, сверкающий, как пламя, а кроме того якоря, кабестаны и брашпили и каюты на корме - все это мне кажется достойным удивления. А множество корабельщиков можно сравнить с целым лагерем. Говорят, что корабль везет столько хлеба, что его хватило бы на год для прокормления всего населения Аттики. И всю эту громаду благополучно доставил к нам кормчий, маленький человек уже в преклонных годах, который при помощи тонкого правила поворачивает огромные рулевые весла».