Филип Шафф - История Христианской Церкви Tом III Никейское и посленикейское христианство От Константина Великого до Григория Великого 311 — 590 г. по Р. Х.

De C'wit. Dei, xxii, с. 8: «Cur, inquiunt, nunc ilia miracula, quae praedicatis facta esse, non fiunt? Possem quidem dicere, necessaria fuisse priusquam crederet mundus, ad hoc ut crederet mundus. Quisvis adhuc prodigia ut credat inquirit, magnum est ipse prodigium, qui mundo credente non credit». См. также De util, cred., с. 25, §47; с. 50, §98; De vera relig., с. 25, §47.

Ibid.: «Nam etiam nunc fiunt miracula in ejus nomine, Sive per sacramenta ejus, Sive per orationes vel memorias sanctorum ejus; sed non eadem claritate illustrantur, ut tanta quanta ilia gloria diffamentur… Nam plerumque etiam ibi [в том месте, где совершались эти чудеса] paucissimi sciunt, ignorantibus caeteris, maxime si magna sit civitas; et quando alibi aliisque narrantur, non tanta ea commendat auctoritas, ut sine difficultate vel dubitatione credantur, quamvis Christianis fidelibus a fidelibus indicentur». Далее следует рассказ о знаменитом miraculum Protasii et Gervasii и нескольких исцелениях в Карфагене и Гиппоне. Исцеления в Гиппоне были совершены останками святого Стефана и формально подтверждены.

См. Fr. Nitzsch(jun.): Augustinus' Lehre vom Wunder, Berlin, 1865, особенно pp. 32–35. (Очень полный и емкий труд.)

Например, вспомните Лютера, которому являлся дьявол, или Magnalia (Коттон Мафер), или суды над ведьмами у пуритан, а также современные суеверия, спиритические сеансы и столоверчение, которыми занимались многие выдающиеся и просвещенные люди.

Так делают многие католические историки и апологеты, защищая католичество, а Исаак Тейлор — в интересах протестантизма. Последний говорит в своем часто цитируемом труде, vol. ii, p. 239: «Рассматриваемая нами проблема [подлинности чудес никейской эпохи] может, в самом строгом смысле слова, считаться решающей для современного спора о церковных принципах и авторитете предания. Если чудеса IV века и тому подобные были настоящими, то протестантизм оказывается совершенно беззащитным и его следует осудить, как вопиюще нечестивый. Но если эти самые чудеса — греховный обман, если это первые проявления системы нечестивого обольщения — тогда следует осудить не только современное папство, но, по тем же самым причинам, и церковь IV века вместе с ним, а Реформацию следует считать освобождением христианского мира от власти "отца всякой лжи"». Таким образом, Тейлор усматривает в древнекатолических чудесах лишь лживые чудеса сатаны, признаки отступничества церкви, предсказанного в посланиях апостола Павла. С такой же точки зрения он рассматривает и проявления аскетизма и монашества, представляя их как нехристианскую ненависть к творению, приписывающую природе дьявольское происхождение и характерную для гностиков. Но в отступничестве он обвиняет не только никейскую, но и доникейскую эпоху, вплоть до Иринея и Игнатия, практически отрицая нерушимую преемственность истинного христианства. Более того, он непоследователен, так как делает отцов церкви, с одной стороны, главными создателями монашеского аскетизма и ложных чудес, а с другой, искренне уважает их и красноречиво хвалит их христианское рвение и бессмертные заслуги. См. его прекрасное высказывание в vol. i, p. 37 (цитируется нами в т. II, §2, стр. 20).

См. примеры в §34.

Говорящий змей в раю (Быт. 3) и говорящая ослица Валаама (Чис. 22:22–33; см. также 2 Пет. 2:16) вряд ли могут быть приведены в пример, потому что в таких случаях неразумный зверь был лишь орудием для исполнения воли чуждой ему моральной силы.

И. Тейлор, l . с, vol. ii, p. 235, говорит о чудесах никейской эпохи: «Эти предполагаемые чудеса служили почти всегда поддержкой тех самых практик и мнений, которые до сих остаются предметами споров, отличием между католичеством и протестантизмом… — сверхъестественные свойства элементов причастия, надежда на заступничество святых и непосредственная молитва, обращенная к ним, действенность их реликвий; поклонение неким зримым и материальным религиозным символам». Однако исторические проблемы следует исследовать и разрешать, как можно меньше думая о конфессиональных предубеждениях.

Иероним, Epist ad Pammachium (Lib. apologeticus pro libris contra Jovinianum, Ep. xlviii, c. 12, ed. Vallarsi, tom i, 222, или Ep. xix в бенедиктинском издании): «Plura esse genera dicendi: et inter caetera, aliud esse γυμναστικώς scribere, aliud δογματικως . In priori vagam esse disputationem; et adversario respondentem, nunc haec nunc illa proponere, argumentari ut übet, aliud loqui, aliud agere, panem, ut dicitur, ostendere, lapidem tenere. In sequenti autem aparta frons et, ut ita dicam, ingenuitas necessaria est. Aliud est quaerere, aliud definire. In altero pugnandum, in altero docendum est». Далее он приводит в пример греческих и римских классиков, древних отцов церкви с их полемическими произведениями и даже апостола Павла с его доводами из Ветхого Завета. В связи с этим интересен его спор с Августином о поведении Павла по отношении к Петру, Гал. 2:11, которое Иероним объяснял как чисто политический ход и приспособление истины к обстоятельствам. Даже Златоуст придерживается весьма вольных взглядов на обязанность говорить правду (De sacerdot., i, 5), а его ученик Кассиан — еще более вольных, упоминая о примере Раав (Coll. xvii, 8, 17, etc.). См. Gieseler, i, ii, p. 307 (§102, note 17). Порочный принцип «цель оправдывает средства» намного древнее, чем орден иезуитов, который обычно делают ответственным за его возникновение. В рассматриваемое нами время христианство не до конца еще победило дух лжи древнего язычества.

Dialog., i, 18.

Этот аргумент особенно активно использует Джеймс Крэги Робертсон (умеренный англиканин), History of the Christian Church to Gregory the Great, Lond., 1854, p. 334. «B том, что касается чудес, — говорит он, — высказываниям авторов, писавших в конце IV — начале V веков, свойственна примечательная непоследовательность. Святой Златоуст говорит, что чудеса прекратились, и утверждает это как известный и давно доказанный факт (см. Newman, в Fleury, vol. i, p. xxxix). Но в то же самое время святой Мартин, святой Амвросий, египетские и восточные монахи якобы творили чудеса вовсю; Созомен (viii, 5) рассказывает о превращении хлеба причастия в камень, которое произошло в Константинополе, когда сам Златоуст был епископом. Опять же, святой Августин говорит, что чудеса, подобные упомянутым в Писании, больше не совершаются, но сразу же после этого перечисляет ряд чудес, случившихся недавно и, очевидно, не вызвавших особого шума, а среди них семьдесят формально подтвержденных только в одном Гиппоне в течение двух лет, совершенных мощами святого Стефана (De Civit. Dei, xxii, 8, 1, 20). В целом я не стал бы отрицать, что чудеса могли происходить и после времени апостолов и их соратников, но я с трудом могу признать их конкретные описания сколько‑нибудь удовлетворительными». Об отношении Августина к чудесам см. выше, §87, и в трактате Ницша–младшего, который там цитируется.

См. выше, §2.

См. выше, §4.

Например, при осаде Иерихона, Нав. 6:3 и далее; при освящении храма Соломона, 3 Цар. 8:1 и далее; при вступлении Иисуса в Иерусалим, Мф. 21:8 и далее.