Жан Маркаль - Ренн-ле-Шато и тайна проклятого золота

Кельтское происхождение названия Гран не вызывает почти никакого сомнения. Надо признать, в топонимике Разе можно найти множество кельтских элементов. Сен-Жюли-де-Бек и Кум де Бек, с его галльским «coume», сохранили в себе кельтское «bec» («острие, конец»). В названии деревни Атриг застыл галльский корень «arto», что означает «медведь». Казень появился на картах благодаря галльскому «cassano»: это всего-навсего дуб (к слову сказать, современное французское обозначение дуба — «chêne» — появилось путем фонетических изменений «cassano»). Пик Шалабр — «окаменевший» кельтский корень «calo» («твердый»). В Лиму (а также в Лиможе, Лимуре или озере Леман) проглядывает галльское «lemo» («вяз»), а в названии потока Вердубль не стоит труда разглядеть древнее «Vernodubrum», то есть «река в ольховом лесу».

Но бойкий поток кельтских соответствий неожиданно преграждает плотина из одного лишь имени… Бюгараш. Пик высотой 1230 метров — и деревня с тем же названием. Любопытнейший географический объект, неизменно вызывающий интерес не только из-за своего имени, но и благодаря расположению, а также тому символическому значению, которым он обладает, являясь доминантой «сакральной географии» этого края. Итак, что появилось раньше — название деревни или имя самого пика? Этого установить не удалось. Известно лишь, что в X веке деревня Бюгараш уже носила это имя: оно упомянуто в хартии 889 года, утверждающей, что этот приход принадлежит аббатству Сен-Поликарп диоцеза Каркасона. В последнем, впрочем, можно усомниться: средневековые монахи были великими умельцами по части изготовления поддельных бумаг, подтверждавших или увеличивавших их привилегии. Как бы там ни было, название деревни в грамоте дано в латинской форме — Burgaragio. В ходе веков эта форма менялась — Burgaragium (1231), Bugarach (1500), Bugaraïch (1594), Beugarach (1647) — до тех пор, пока в 1781 году деревня не закрепила за собой название, которое носит и поныне. Топоним этот не уникален: его можно обнаружить как на юге Тулузы (Бугарош), так и рядом с Бордо почти в той же форме (Бугараш). Правда, отметим, что все эти имена встречаются лишь в окситанской области.

Откуда появилось столь странное и таинственное название? Некоторое время считали, что оно произошло от германского корня «burg» («крепость», эквивалент кельтского «duno»), закрепившегося во французском языке в форме «bourg». Но загвоздка в том, что эта лексема никогда не использовалась в стране, говорящей на провансальском наречии. Скорее всего, в основу имени «Бюгараш» легло слово из местного диалекта, породившее в средневековье немало других вариантов: bulgari, bugares, burgars, bougres и даже современный французский Булгар. Известно, что «бурги» (или «булгары») слыли древними предками катаров, [14] J. Markale. Montségur et l'énigme cathare, Paris. Pygmalion, 1986. в то время как пик Бюгараш считался местом, бывшим когда-то прибежищем еретиков с Востока. Они оказали огромное влияние на жителей этого региона, подготовив их разум к восприятию идей, называемых «дуалистическими».

Однако не только имя связывает Бюгараш с «делом о катарах»: между этим пиком и «погом» Монсегюра есть и другие точки соприкосновения, о которых в свое время поведал Фернан Ньель, один из лучших (в округе Монсегюра) знатоков катаров. Этот достойный инженер железнодорожных путей, страстно увлеченный «дуалистической ересью», наладил между Монсегюром и Бюгарашем такие «пути сообщения», по которым стоит пробежаться. Измерив замок Монсегюр вдоль и поперек, он предположил, что его создатели (точнее, те, кто заново отстроил его в 1200 году) сознательно выравнивали положение крепости по оси «восток — запад», то есть в направлении к восходу солнца. В свою очередь, «ось „восток — запад“ указывает на пик Бюгараш, кульминационную точку Корбьеров, не только находящуюся на одной широте с Монсегюром (42°52′), но и почти равную ему по высоте. Допустим следующее: когда строители вычисляли направление по оси „восток-запад“, на конце этой воображаемой линии оказалась вершина Бюгараш, видневшаяся на горизонте. Таким образом, они могли взять за основу этот ориентир, предоставленный им самой природой». [15] F. Niel. Les Cathares de Montségur, Paris, Seghers, 1976. Иными словами. Бюгараш был бы чем-то вроде двойника Монсегюра, если не наоборот. Таким образом, между этими двумя вершинами есть определенное соотношение, как географическое, о котором упомянул Фернан Ньель, так и символическое. Если сакральная география существует, то нужно признать, что регион Разе — прекрасный ее образец. Поэтому не стоит удивляться теориям аббата Буде, верившего в то, что он обнаружил в окрестностях Ренн-ле-Шато гигантский кромлех, и утверждавшего, будто он владеет его секретным кодом.

Порой то, что мы называем случайным совпадением, оказывается вполне закономерным явлением или фактом — но лишь тогда, когда скрытая от глаз картина полностью проясняется. Невозможно поставить под сомнение тот факт, что Монсегюр обладает характеристиками, присущими солярному храму, — иначе как объяснить феномен, ежегодно наблюдаемый в его стенах в день летнего солнцестояния? Первые солнечные лучи этого дня озаряют окна странного средневекового зала, подобного «солнечным покоям» в кельтских преданиях… [16] Подробно об этой теме я рассказывал в книге «Монсегюр и тайна катаров». Упоминание о «Солнечном покое», или «Хрустальном чертоге», можно встретить во многих кельтских легендах, в том числе и в истории о Тристане и Изольде. Нельзя забывать, что Изольда, несмотря на все свое христианизированное романтическое обличье, является олицетворением древней солярной богини. «Солнечный покой» — это своего рода святилище, в котором восстанавливают силы, чему способствует солнце, находящееся в наилучшей своей фазе — в точке летнего или зимнего солнцестояния. Разве подобное явление не напоминает то, что происходит в некоторых мегалитических комплексах, например: на холме Ньюгранг в Ирландии, в каменном круге Стоунхенджа или на холме Дисиньяк в Сен-Назере? В день летнего или зимнего солнцестояния в центр этих сооружений падают первые лучи солнца — столь очевидную схожесть с тем, что происходит в этот день в зале Монсегюра, нельзя не заметить. [17] J. Markale. Carnac et l'énigme de l'Atlantide, Paris, Pygmalion. 1987. Не менее очевидной кажется мне связь между Гран и Лавальдье, древним святилищем Беленоса, подкрепленная наличием в этих местах термальных источников. Вероятно, сакральная география Разе все же не является вымыслом нескольких журналистов, нуждающихся в газетном материале. Конечно, можно разделять это мнение или не соглашаться с ним, но факт все равно останется фактом. Кромлех Ренна существует, но лишь в интеллектуальной и символической форме , подкрепленной природными особенностями местности. Иными словами, это интерпретация видимых и осязаемых реалий, относящаяся к области воображаемого.