Жан Маркаль - Ренн-ле-Шато и тайна проклятого золота

Для старого аббатства, сохранившего в своем облике черты романского стиля, началась новая жизнь. Поскольку монастырская церковь была слишком мала для того, чтобы называться собором, ее расширили, добавив в восточной части готические хоры, которые можно увидеть и сегодня. Деревня Але, неожиданно ставшая резиденцией епископа, превратилась в настоящий маленький городок, окруженный крепостными стенами. У прихожан Але появилась новая церковь Сент-Андре, сохранившаяся до наших дней. Конечно, в жизни этого епископства, просуществовавшего вплоть до революции, бывали и трудные времена: религиозные войны нанесли его собору сильнейший ущерб. В XVI веке резиденция епископа, бывшая одновременно и аббатством, оказалась в руках знатного рода де Жуаез, что привело к ее секуляризации. В XVII веке епископ Этьен де Польверель решил создать новый кафедральный собор. Этот храм, возведенный на территории прежних монастырских построек и ориентированный по оси «север — юг», получил имя Сен-Бенуа в память о бенедиктинцах. Наконец, в 1637 году во главе диоцеза Але оказался молодой епископ Никола Павийон.

Это немаловажный персонаж в истории графства. Никола Павийон, его духовный наставник святой Винсент де Поль и аббат Жан Олье, основатель церкви и семинарии Сен-Сюльпис в Париже, были движущей силой знаменитого «Общества Святой Евхаристии», чья роль в «деле Ренн-ле-Шато» по-прежнему остается темной. Известно, что это братство каким-то образом было связано с суперинтендантом финансов Никола Фуке, в силу неизвестных причин осужденным Людовиком XIV. который упрятал своего подчиненного в темницу при загадочных обстоятельствах. Никола Фуке обладал не только своего рода шизофренической мегаломанией, но и некими способами оказания давления, которыми он не смог воспользоваться, в результате чего они обернулись против него самого. Спустя некоторое время после его ареста Кольбер организовал поиск неких документов в Разе и даже занялся раскопками на его территории. Зачем? Наиболее правдоподобной кажется версия о том, что Кольбер задался целью найти на плато Ренн-ле-Шато золотые рудники, которые еще могли приносить прибыль. Однако в этом деле слишком много совпадений. На мой взгляд, эти тайные поиски имеют прямое отношение к «секрету, известному месье Фуке», говоря словами того времени. Все это, в совокупности с загадочным письмом брата Никола Фуке, в котором упоминается и автор «Аркадских пастухов» Никола Пуссен, может лишь сгустить туман тайны, окутавший Разе. Что бы там ни было, епископ Але Никола Павийон, как и другие члены братства, приложил все усилия к тому, чтобы помочь Фуке. Это заступничество, впрочем, лишило министра финансов простой и легкой смерти, как того желал король Франции.

Все эти события не мешали Павийону управлять своим диоцезом. Следуя советам святого Винсента де Поля, прекрасно осознававшего, насколько низок культурный уровень духовенства, а потому горячо желавшего его повысить, Никола Павийон основал в Але семинарию для обучения молодых священников. Во время своего правления он часто встречался с аббатом Олье, основателем семинарии Сен-Сюльпис. Нужно ли в таком случае удивляться тому обилию домыслов, порожденных неуловимой связью между церковью Ренн-ле-Шато и храмом Сен-Сюльпис? Однако то, что дело Никола Фуке вышло за пределы Разе, домыслом не является. [26] См.: J. Markale. La Bastille et l’énigme du Masque de Fer, Pygmalion, 1989. По моему мнению. Железной Маской или, по крайней мере, «одной из Железных Масок» был Никола Фуке.

Но времена меняются. В беспокойном Разе наступило своего рода затишье: окутанная солнечной дымкой, страна погрузилась в мирную дремоту, не обращая более внимания на те странные события, которые порой происходили в ее пределах. Ее аристократия уже мало напоминала тех воинственных сеньоров, что упорно отстаивали свои права и потакали «катарской ереси». Конечно, в округе было несколько знатных родов, заботившихся о процветании края, но их финансовое положение с каждым днем все более ухудшалось. Земли Разе, особенно ее известковые плато, понемногу приходили в упадок.

Правда, об одном из этих семейств стоит упомянуть отдельно. В 1422 году наследница Вуазенов и д’Аниоров Маркафава вышла замуж за Пьера-Раймона д'Отпуля, потомка одного из самых древних и знаменитых семейств Окситании. Основатели рода д'Отпулей называли себя «Королями Черной горы», что довольно ясно указывает на характер их поведения: уйти в подполье (точнее, забраться на гору), чтобы с высоты своей крепости снисходительно взирать на представителей законной власти, пытающихся навязать им свои законы. Во времена альбигойского крестового похода они были на стороне еретиков, за что их лишили замков и владений. Иными словами, д'Отпули были идеальным образцом сеньоров-файдитов, которыми столь богата страна катаров и ее окрестности. Именно д’Отпули впоследствии стали сеньорами Ренн-ле-Шато.

Итак, в 1732 году, спустя век после загадочных «раскопок Кольбера». Франсуа д’Отпуль женился на Мари де Негри д’Абль, чьими предками также было семейство д’Аниоров: насколько известно, в распоряжении маркизы находился архив этого рода. У Франсуа д’Отпуля и Мари де Негри д’Абль было трое детей. Старшая дочь Элизабет умерла в безбрачии в Ренн-ле-Бен, средняя дочь Мари вышла замуж за кузена Д’Отпуля-Фелина, а младшая. Габриель, стала женой маркиза Флери, состоявшего в различных тайных обществах, в частности в Ордене розенкрейцеров.

После того как Элизабет д’Отпуль поссорилась со своими сестрами из-за несправедливого, на ее взгляд, раздела имущества, она отказалась передать им бумаги из семейного архива д’Отпулей. Свой отказ она объясняла тем, что наводить какие-либо справки по этим документам крайне опасно (интересно, почему?): «сначала их надо расшифровать и отделить те, что являются семейным достоянием, от тех, что не имеют к семейству д’Отпулей никакого отношения». [27] Жерар де Сед. Проклятое сокровище Ренн-ле-Шато. М.: Крон-пресс, 1998, с. 113. Что это могло означать? Д'Отпули, полноправные наследники д'Аниоров, хранили в своем архиве документы, не имевшие отношения к семейным бумагам… Более того, они не имели права распоряжаться этими бумагами по своему усмотрению… Скорее всего, мы никогда не узнаем, каково было содержание этих документов, но одно можно сказать точно: они могли быть компрометирующими. Но для кого, вот в чем вопрос.

В 1870 году история с бумагами из архива д’Отпулей повторилась. Нотариус, хранивший семейный архив д'Отпулей — д’Аниоров, отказался передать документы Пьеру д’Отпулю, наследнику этого знатного рода, под предлогом того, что он не имеет нрава отдать кому-либо столь важные документы, поскольку обратное может иметь тяжелые последствия. Что можно подумать об этой не поддающейся проверке истории? Кто знает, быть может, в тех документах были бумаги Бланки Кастильской, содержавшие сведения о генеалогическом древе, утверждавшем непрерывность меровингского рода. Те самые генеалогические сведения, которые Бланка Кастильская отдала взамен на капитуляцию знатных «сеньоров-еретиков» графства Разе — разве не этим объясняется ее пламенное заступничество за Транкавеля или снисходительное отношение к семейству д’Аниоров? Однако как можно утверждать подобное, если этих документов никто никогда не видел , поскольку нотариус так и не отдал их в распоряжение Пьера д'Отпуля? К тому же в дальнейшем мы увидим, что тезис о непрерывности меровингской династии — чистейший вымысел, если не сказать мошенничество. Так или иначе, все эти недомолвки будоражат воображение многих: череда совпадений, все глубже затягивая исследователя в темный омут этой истории, приводит к некоему открытию аббата Соньера . Действительно, проводя реставрационные работы в своей церкви, аббат что-то обнаружил. В те времена (как и в нынешние) утверждали, что Соньер нашел «сокровище Бланки Кастильской». Но какого рода было это «сокровище»?