Жан Маркаль - Ренн-ле-Шато и тайна проклятого золота

Конечно, легенда о Марии из Магдалы подвергалась многочисленным изменениям. Иначе и быть не могло, ведь о ее жизни после воскресения Иисуса ничего не было известно, что способствовало появлению на свет различных домыслов, предположений и гипотез. Тайна, окружающая Марию из Магдалы в евангельских текстах, и поныне не дает покоя воображению.

Несомненно, она была влюблена в Иисуса. Вряд ли подобное утверждение может смутить или шокировать кого-либо: чтобы доказать его, достаточно лишь указать на некоторые эпизоды в каноническом Евангелии. Но ни в одном из них нельзя найти даже намека на то, что между Марией из Магдалы и Иисусом из Назарета (точнее. Иисусом Назореем) была или могла быть «связь». В этом отношении писателям и сценаристам предоставлена полная свобода, однако заметим, что материалы для сценариев и романов им предоставил не кто другой, как святой Иоанн.

Не столь давно появилось предположение о том, что Мария из Магдалы была супругой Иисуса. Гипотеза эта основана на внимательном анализе сцены брака в Кане Галилейской: приглашенный на брак Иисус, пришедший в сопровождении матери, ведет себя, как хозяин дома, и отдает приказания слугам, веля им наполнить кувшины водой, чтобы превратить ее в вино. Что интересно, слуги повинуются… [173]Помимо этого, в пользу такой гипотезы говорят и другие факты, например, то, что обязательным условием для «равви» было вступление в брак. Далее, у Иисуса близкие отношения с Марфой и Лазарем; дом; в Вифании, где живут брат и его две сестры, как кажется, служит Христу неизменным местом отдыха во время его путешествий и проповедей. Мария из Магдалы, согласно Иоанну, присутствует на казни Христа, равно как и при его воскресении, и наконец, не забудем о «noli me tangere», брошенном Иисусом Марии, когда та устремляется к нему. Итак, предпосылок для «такой гипотезы вполне достаточно — не хватает лишь малого: точного исторического свидетельства о существовании самого Иисуса…

Канонические Евангелия обходят молчанием вопрос о „связи“ Марии Магдалины и Иисуса Христа, чего нельзя сказать о Евангелиях апокрифических. Так, в Евангелии от Филиппа: можно прочесть следующие строки: „Спутница Сына — это Мария Магдалина. Господь любил Марию более всех учеников, и он часто лобзал ее уста. Остальные ученики, видя его, а любящим Марию, сказали ему: Почему ты любишь ее более всех нас? Спаситель ответил им, он сказал им: Почему не люблю я вас, как ее?“. Но при этом необходимо помнить, что Евангелие от Филиппа — это гностический текст, наполненный символическим смыслом. В этом же тексте, например, можно найти пространное рассуждение о брачном чертоге, которое тем не менее никоим образом не связано с Иисусом. Однако, как бы там ни было, в этом тексте содержится точное указание: рядом с Иисусом всегда были три женщины — мать, сестра и Магдалина. [174]

Все это не более чем гипотезы, что, впрочем, не мешает некоторым использовать их ради того, чтобы явить миру новые доказательства в пользу брака Марии и Иисуса. Более того, порой нас пытаются убедить в том, что эти доказательства основаны на подлинных исторических свидетельствах, обнаруженных неким волшебным образом. Как правило, при анализе подобных „свидетельств“ выясняется, что они поддельны. Ярким примером одного из них можно считать историю о Марии из Магдалы, добравшейся до берегов Окситании вместе с семьей и своими детьми, отцом которых был Иисус. Семейство Марии, обосновавшись на юге Галлии, дало потомство, вследствие чего мы и сегодня можем общаться с истинными потомками Иисуса Христа. Почему бы и нет?

Но ситуация еще более усложняется, когда на свет появляется сплав легенд: рассказ о Магдалине переплетается с другой историей, рассказанной хронистом меровингских времен Фредегаром. Следует отметить, что другой хронист той же эпохи, Григорий Лурский, ни разу не ссылается на эту легенду, видимо считая ее нелепой. Речь идет о мифическом (и, безусловно, божественном) происхождении „длинноволосых королей“ Меровингов, владевших искусством магии столь же хорошо, как и военным ремеслом. Впрочем, в первобытных обществах любая война была связана с магией: обучая воинов обращению с оружием, их обучали и магическим приемам, при помощи которых можно было нанести противнику наибольший ущерб. Но вернемся к легенде, изложенной Фредегаром. У основателя династии Меровея (о реальном существовании которого нет ни единого доказательства!) было два отца. Дело в том, что его мать, уже будучи беременной от франкского короля Клодио Длинноволосого, во время купания в море была похищена таинственным существом, которое Фредегар описывает как „Neptuni Quinotori similes“, что, соответственно, заставляет нас вспомнить о знаменитом животном из греческой мифологии. Морской монстр соблазнил ее — таким образом, королева родила сына, знаменитого Меровея, будучи „дважды оплодотворенной“. Иными словами, в Меровее смешались две крови, франкского короля и фантастического (и, разумеется, божественного) чудовища, живущего „по ту сторону моря“. Подобный сюжет далеко не оригинален: герой, появившийся на свет в результате двух зачатий, — не столь уж и редкая тема в кельтской мифологии. [175]Вполне возможно, что псевдо-Фредегар воспользовался какой-либо из древних легенд, оставшихся в наследство от германцев и кельтов. Так или иначе, рождению великих людей всегда предшествовало неординарное, сверхъестественное зачатие. Ромул был сыном весталки и бога Марса. Герой ирландского эпоса Кухулин, происходивший от двух отцов, дважды рождался, как и великий бард Талиесин, бывший до второго рождения Гвионом Бахом, вызвавшим на себя гнев Каридвен. Следы мифа о „двойном зачатии“ можно обнаружить даже в ветхозаветной истории: как мы помним, Моисей, отданный на волю волн Нила, был найден дочерью фараона… Практически каждый знатный род стремился заполучить в свою родословную какого-нибудь мифического предка. Так, Юлий Цезарь распространял легенду о том, что основателем его рода был Асканий Юл, сын Энея (матерью последнего была сама Венера); именно поэтому потомок Цезаря Август побуждал Вергилия написать „Энеиду“, которая восславила бы Рим — а заодно и императорскую семью рода Юлиев . В список „охотников за мифологическими родословными“ можно внести как Плантагенетов, ведущих свой род от феи, так и потомков Мелюзины Лузиньянов.

Но вернемся к Марии Магдалине, а заодно и „делу Ренн-ле-Шато“. В недавнем прошлом некоторые авторы сочли нужным смешать рассказ о зачатии Меровея с легендой о Марии из Магдалы, которая была супругой Иисуса Христа и матерью нескольких детей. Из получившегося „сплава“ мы узнаем, что пресловутый морской монстр, оказывается, не что иное, как олицетворение человека, пришедшего „с другого берега моря“, потомка божественного рода. О нет, это не Иисус, как вы, возможно, подумали, — это всего лишь сын Иисуса и Марии из Магдалы, и это дает право утверждать, что меровингские короли ведут свой род от потомков Иисуса. Да… „длинноволосые короли“ преображаются на глазах — они становятся „божественными королями“! Вся эта басня была сочинена в угоду тем, кто утверждает, что на свете еще существуют законные потомки Дагоберта II, убитого приблизительно в 678 году по наущению Пипина д’Эристаля, основателя капетингской династии. Факт участия в этом деле майордома бесспорный, его не может опровергнуть даже тот факт, что впоследствии власть вернулась к Меровингам младшей ветви: власть эта была иллюзорной, поскольку рычаги управления были в руках Пипинидов. Время правления „ленивых королей“ по-прежнему остается малоизученным периодом в истории, что неминуемо порождает всякого рода домыслы. А от домысла, к сожалению, всего один шаг до вымысла.