Джулиан Корбетт - Операции английского флота в мировую войну

Соответствующий правительственный акт был опубликован 11 марта и распространялся на все суда, покинувшие порт после 1-го числа этого месяца.

Поскольку принятая мера косвенно могла рассматриваться как блокада нейтральных портов, она являлась незакономерной. Однако, она не влекла за собой конфискацию судна или груза и, следовательно, была гораздо менее тягостной, чем блокада. Кроме того, она не связывалась с потерей человеческих жизней и частного имущества.

Подводная кампания настойчиво продолжалась, насколько позволяли силы и средства немцев. Хотя результаты не оправдали ожиданий противника и не нарушили нашего снабжения, все же подводная угроза оставалась большим бременем для адмиралтейства, которое не сомневалось в том, что этот вид борьбы будет все усиливаться и усиливаться.

Противолодочная охрана линии сообщений армии была явно недостаточна. Минные заграждения у Дувра не мешали проходу подлодок, и две лодки, несомненно, сумели преодолеть препятствия. На заграждении часто происходили взрывы, но это объяснялось несовершенством принятого образца мин, постоянно срывавшихся с якорей.

Сигнальные сети также еще не давали желательных результатов вследствие дефектов в поплавках и соединительном устройстве, не говоря уже о затруднениях, причиняемых течением и остовами затонувших судов.

Между тем приближалось время отправки во Францию все более и более крупных армейских формирований, и необходимость применения каких-то радикальных противолодочных мер была совершенно очевидна. В конце февраля состоялось решение попробовать протянуть бон поперек всего Дуврского пролива. Бон должен был состоять из противолодочной стальной сети, прикрепленной к поплавкам, протянутой от Folkestone через мелководье Varne к мысу Gris Nez, и иметь проходы с обоих концов. Подобная сеть с успехом применялась во всех местах главных якорных стоянок флота, но в постановке ее в открытом море опыта не было.

Предстоящие трудности, само собой разумеется, были грандиозны, в особенности из-за неправильных сильных дуврских течений.

Большое сомнение вызывал вопрос, выдержит ли бон напор течения. Но идея представлялась заслуживающей внимания, и немедленно начались энергичные работы по проектированию бона и сбору необходимого материала. Выполнить последнее, т. е. получить нужный материал, была задача нелегкая, принимая во внимание поступающие на него отовсюду требования. Для дуврского бона необходимо было изготовить не более и не менее как 20 миль сетей, а изменение плана дарданельской операции повлекло за собой отправку уже готового количества сетей для охраны новой базы в Мудросе. Вследствие этого установка бона могла начаться не ранее апреля.

Тем не менее в течение второй половины марта потери торгового флота ограничились пятью английскими, один французским и двумя нейтральными пароходами. За это время капитаны пароходов сумели приспособиться к новой опасности и с успехом использовали инструкции адмиралтейства. Свыше 10 пароходов удачно увернулись от нападения. Подводные попытки противника на путях сообщений армии также не имели успеха, и Южномидландская пехотная дивизия в последних числах марта вполне благополучно переправилась в Булонь и Гавр. Наиболее опасный район представлял Бристольский канал, где оперировала U-28 . Заняв позицию на пересечении путей, ведущих в Бристольский канал и канал св. Георгия, лодка потопила 27 марта три парохода. На следующий день она неудачно атаковала еще три парохода и потопила четвертый.

При уничтожении двух пароходов поведение командира U-28 кап. — лейт. Ферстнера ознаменовалось бесстыдной жестокостью. Несмотря на то, что пароход Falaba шел переполненный пассажирами, Ферстнер выпустил в него торпеду в тот момент, когда шлюпки только начали вываливать за борт, в результате чего погибло свыше 100 человек. С пароходом Aquila было поступлено с такой же жестокостью. Негодование, вызванное этим поступком, усилилось еще тем, что, согласно донесениям сигнальных станций, U-28 подавала сигналы SOS, стараясь привлечь новые жертвы.

Если действия кап. — лейт. Ферстнера имели основанием не его личную бесчеловечность, а преследовали цель терроризировать мореплавателей, то они не достигли цели. Моряки торгового флота не собирались уступать; дух борьбы не только не угас, но, наоборот, горел ярким пламенем. Торговое судоходство продолжалось по-старому, пароходы приходили в порты и уходили, как будто ничего не случилось. Процент судов, подвергшихся нападению, был невелик. С февраля по 31 марта в море находилось 6 000 английских торговых судов, а погибло лишь 21 общим тоннажем 65 000 т . За этот же период подверглись нападению 29 судов других национальностей, из которых пострадало лишь 5.

Презрев законы и обычаи морской войны, немцы не останавливались ни перед чем и дошли до того, что стали нападать на торговые суда даже с воздуха. В устье Темзы 8 английских пароходов подверглись воздушной атаке, причем неудачной. С другой стороны, потери судоходства от мин в течение марта почти прекратились. Это происходило отчасти от увеличения числа наших дозорных отрядов, а также и потому, что немцы временно сократили минные постановки в открытом море, дабы не мешать своим подлодкам.

Активные действия наших подлодок не прекращались и продолжались с прежней настойчивостью и смелостью, но волей-неволей сократились. Объекты нападения были малочисленны и находились за пределами досягаемости. Противник показывался только в Балтике и у Гельголанда, и в этих опасных водах сосредоточились операции наших подводных сил.

В устьях германских рек и внутри Гельголандской бухты наш «подводный дозор» все время беспокоил немцев, заставляя их держаться на-чеку. В бухте враг был повсюду: над водой, в воздухе и под водой. Дозоры траулеров и миноносцы, не переставая, днем и ночью, как гончие, рыскали по всем направлениям: цеппелины и гидросамолеты беспрерывно держались в воздухе. Столкновения с противником были часты, хотя и не сопровождались крупными материальными успехами. Но на материальный успех и не возлагалось много надежд. Подводные лодки являлись щупальцами наших главных сил, и, несмотря на кажущуюся их инертность, мощь Гранд-Флита всегда, каждую минуту ощущалась в устьях неприятельских рек.

В Балтике попрежнему оставались наши подлодки E-1 и E-9 под командой кап. — лейт. Лоренса и Хортона. В конце октября 1914 г. они окончательно поступили в распоряжение адм. Эссена, который в течение всей зимы систематически посылал их ко входу в Зунд. Минирование Зунда было запрещено начальником германского морского генерального штаба и район его охранялся отрядом к. — адм. Яспера, оперировавшего из Киля в составе четырех старых крейсеров и нескольких миноносцев. Один из этих крейсеров — Виктория Луиза — 18 октября атаковал E-1 . К востоку находился другой немецкий отряд, наблюдавший за русским флотом, в составе крейсера Фридриха Карла (флаг к. — адм. Беринга) [105], нескольких легких крейсеров и полуфлотилии миноносцев. Отряд базировался на Нейфарвассер, где командир E-1 заметил крейсеры во время своего похода в Данцигскую бухту. Как только немцам стало известно о проходе английских лодок, отряд адм. Беринга был подкреплен крейсерами адм. Яспера с приказанием бомбардировать Либаву, чтобы не допустить устройства там базы для E-1 и E-9 [106] . Повидимому, немцы не знали, что русские сами разрушили порт, и адм. Берингу было приказано уничтожить бомбардировкой все портовые сооружения и заблокировать вход в аванпорт. Штормовые погоды задержали производство операции, и отряд только 25 ноября смог выйти из Данцига. 26 ноября в ранние утренние часы Фридрих Карл , следуя на свою прикрывающую позицию и находясь в 30 милях от Мемеля, подорвался последовательно на двух минах, а позже еще одно судно отряда взорвалось ближе к берегу. Мины, несомненно, были поставлены русскими, вероятно, с тех судов, которые были замечены в этом районе немецким легким крейсером несколько дней тому назад, но он почему-то их не атаковал [107]. Фридриху Карлу удалось держаться некоторое время на плаву. Операция против Либавы не приостановилась. При сильной вьюге порт был подвергнут бомбардировке, и выход, уже частью заблокированный, был окончательно закрыт затоплением приведенного для этой цели судна. Легкий крейсер Аугсбург , ходивший с двумя подлодками в Финский залив, спешил на помощь флагманскому кораблю, и в 6 ч. 30 м. у. Фридрих Карл , после снятия с него команды, затонул.