Владимир Мединский - Скелеты из шкафа русской истории

Казне нанесен был ущерб в 300 тысяч рублей — огромная по тем временам сумма в рамках одного строительного проекта.

Сам Витберг был человеком кристальной честности, хорошим архитектором, но, видимо, никудышным администратором и финансовым контролером.

В 1829 году объявили новый конкурс. В итоге Николай I утвердил новый, гораздо более скромный проект архитектора К. А. Тона. По этому проекту и воздвигли Храм Христа Спасителя на Волхонке.

Что в этой истории кажется просто невероятным, так это масштаб воровства. Все-таки впустую растратить и разворовать практически ВСЕ отпущенные средства и вообще ничего не построить, только разворотить землю — это своего рода рекорд. Такого даже при Ельцине не делали!

Виноват, делали. Вспомним еще раз проект ВСМ — Высокоскоростные магистрали, которые должны были проложить между Москвой и Санкт-Петербургом.

Не менее невероятно и то, КАКУЮ стройку разворовали. Все-таки Храм… Храм, которому предстояло стать воплощенной памятью о героизме и о жертвах 1812 года.

Даже самый циничный, самый уголовный элемент сто раз подумает перед тем, как сорвать церковную кружку для милостыни или украсть золотой оклад с иконы.

Кстати, та самая знаменитая фраза «Воруют-с», как считается — на уровне исторического анекдота, — была сказана именно в связи со строительством храма Христа Спасителя на Воробьевых горах. Афера с непостроенным храмом вдохновила Гоголя на написание «Ревизора». Там как раз городничий говорит о церкви, которую строили-строили, да сгорела.

А ведь планировалось возвести самый большой храм в мире, потрясающий по замыслу, сопоставимый, наверное, только со сталинским Дворцом Советов, тоже так и не построенном на месте уже нынешнего храма Христа Спасителя. Это должен был быть единый храм трех религий — православной, католической и протестантской — и одновременно символ доминировании России в объединенной Европе.

Официальная версия, которую публично объявил Николай I, свернувший строительство, что, мол, почвы на Воробьевых горах плохие, оказалась столь живучей, что когда сто с лишним лет спустя при Сталине стали строить здание МГУ, ее даже не стали перепроверять. Сталин просто приказал в 1949 году отодвинуть здание МГУ подальше от Москвы-реки, чтобы оно не сползло туда, как якобы сполз недостроенный храм Христа Спасителя.

А в целом все типично: где государственные подряды — там всегда и воровство.

Новая волна казнокрадства и прочих коррупционных безобразий приходится на конец XIX — начало XX века и особенно на время Первой мировой войны. Верхушка государства так «европеизировалась» и «цивилизовалась», что окончательно перестала осознавать судьбу государства как свою собственную. К тому же во время войны всегда и прессу прижимают… И общественность знает свое место — до мирных времен. Все решают чиновники и притом эдак сурово, нахмурив брови: «Время военное, господа… Никакой крамолы! Отечество в опасности!» Убийцы Гришки Распутина были уверены, что «поганый старец» пробивает военные заказы для тех, кто ему хорошо откатывает. Трудно сейчас утверждать, так ли это было, или Распутина просто оговорили… Но руки Пуришкевича и князя Юсупова не дошли до многих других «околовоенных дельцов» того времени.

Например, Матильды Кшесинской и великого князя Алексея Михайловича. Эта «сладкая парочка» за огромные взятки помогали фабрикантам получать военные заказы.

Удивительная все же закономерность… Как приблизимся к Европе, так пожинаем новую волну «воруют-с…» Удивительно? Но закономерность — железная! Может, дело в том, что европеизация России протекает всегда сверху? Чтобы европеизировать Россию против ее воли, «приходится» подавлять волю страны. Государство усиливается, гражданское общество чахнет.

А когда все больше решается чиновниками, то… Эта закономерность нам уже известна.

Корни европейских колониальных империй следует искать в эпохе Великих географических открытий XVI–XVII веков. Уже название эпохи — сугубо евроцентрическое. Кто открывал-то мир? Европейцы. Для кого? Для себя, разумеется. У остальных народов мира могло быть совсем другое мнение о том, кто кого открывал и нужно ли было это делать. В 1971 году вождь племени сиу Стоячий Бык прилетел на пассажирском самолете в Геную, спустился по трапу в полном боевом облачении и торжественно объявил, что он… открывает Италию. Почему это кажется странным? Колумб ведь «открыл» Америку, в которой жили в то время 22 миллиона человек.

Не успев «открыть» весь мир, европейцы уже в XVI–XVII веках начали им распоряжаться как своей кладовой. Работорговля — очень яркий пример того, как европейцы на самом деле «переделывали» мир. Они изменили карту народонаселения целых материков. Работорговцы обезлюдили Африку, чтобы населить Америку неграми-рабами. А для того чтобы заселить Америку неграми, ее тоже сперва обезлюдили. Индейцев первобытных племен истребляли просто для того, чтобы освободить от них богатую тропическую землю. Любой пятиклассник, знакомый с историей США хотя бы по Клинту Иствуду и Гойко Митичу, авторитетно подтвердит: коренные индейцы Америки мало подходили для «практических» нужд белых колонизаторов. Во-первых, «заполучить» их в рабство было довольно проблематично. Мягко скажем, небезопасно. Но и захватив, толку от индейцев как рабов-работников немного. Мерли как мухи. Тысячами. Бежали при первом удобном случае, а найти и поймать индейца на его родной территории — поди попробуй. Работали в неволе индейцы из рук вон плохо, «размножались» и того хуже. Поэтому эксплуатировать их практичные европейцы посчитали невыгодным. И «пришлось» начать ввоз негров-рабов из Африки.

Собственно говоря, рабами в Европе торговали всегда, далеко не только во времена Древнего Рима. Лион и Рим эпохи Ренессанса известны как главные европейские центры работорговли: европейских рабов (обычно — военнопленных, осужденных преступников и должников) вывозили в восточные страны, в первую очередь в Египет и в Турцию. Много рабов требовалось тогда на гребных судах. Развитие парусного флота сократило спрос на рабов на галерах, поэтому на время работорговля стала невыгодной и почти прекратилась.

Но в это время появляется почти unlimited спрос на рабов в Америке. Во всей Европе не хватило бы неисправных должников, чтобы эту потребность удовлетворить. И здесь очень кстати «по соседству» оказалась Африка.

В 1522 году впервые из Африки на плантации в Бразилию были доставлены негры-рабы. Немного, буквально несколько десятков. Опыт удался: негры были привычны к тропическому климату, выносливы и трудолюбивы.