Владимир Мединский - Скелеты из шкафа русской истории

В общем, сближение с неприятелем в XVIII веке на поле боя — занятие не для слабонервных. К тому же 11 мая 1745 года поля под Фонтенуа скрывал туман, и солдаты обеих армий долго не видели друг друга.

Во всех английских учебниках по истории написано, что когда армии сблизились до расстояния прицельного выстрела, командующий англичан милорд Гей закричал:

— Господа французы! Стреляйте первыми!

Эта история прекрасно известна и во Франции, но с одной маленькой поправкой: там «точно знают», что кричал-то не англичанин, а француз. Кричал мсье д'Атерош, капитан королевских гвардейцев, и кричал он, конечно же:

— Господа англичане! Стреляйте первыми!

Скорее всего, действительно кто-то и что-то в этом духе прокричал: легенды редко возникают совсем на пустом месте. В обеих странах соответствующие легенды вошли в учебники, и сомневаться в них знающие люди не советуют. Иностранцу простительно, конечно, но, усомнившись в общепринятой легенде, «своим» он рискует уже не стать. А уж для «своего» по крови такого рода сомнения и вовсе неприличны и свидетельствуют о катастрофической нехватке национального, патриотического духа.

Французы отмечают, что французский тогда был международным языком, на нем говорили в высшем английском свете, и клич мсье д'Атероша был прекрасно понятен британцам.

Британцы столь же справедливо отмечают, что милорд Гей вполне мог кричать и по-французски по той же самой Причине. Кричал же Милорадович в 1812 году атакующим врагам: «Молодцы французы!» по-французски.

Итак, кто-то что-то кричал, но этот крик положил начало национальной легенде. Но вот кто именно кричал, что конкретно и кому в этот туманный день 11 мая 1745 года, мы, скорее всего, никогда уже не узнаем.

Ни тот, ни другой народ ну никак нельзя назвать нерасчетливым. У Наполеона были все основания отзываться об англичанах как о «нации лавочников». А упомянутая выше расчетливость французов тоже имеет глубокие исторические корни. Если вспомнить языческие верования древних галлов, то основу их религии составляли представления о бессмертии души, на чем зарабатывали себе немалые авторитет и власть друиды, вводившие себя в транс и беседовавшие якобы с умершими галлами. Вера в бессмертие души была столь сильной, что при проведении, как бы сейчас сказали, финансово-кредитных операций срок их действия не ограничивали сроком жизни заемщика. Считалось, что люди могут дать друг другу взаймы с условием, что долг — при возникновении некоего форс-мажора — будет непременно возвращен позже… в загробном мире. В это галлы свято верили.

Или возьмем слова из английской песни «Правь, Британия, морями», неофициального гимна англичан: «Никогда, никогда, никогда, англичанин не будет рабом!» Так пелось начиная с конца XVIII века. Пелось с чувством, красиво и в разных обстоятельствах. У Куприна в «Гамбринусе» упоминается, как английские матросы с обнаженными головами поют эту песню с ее прекрасными и гордыми словами.

Д. Доу «М. А. Милорадович». 1820 г.

Герой войны 1812 г., губернатор Санкт-Петербурга. Подъехал к солдатскому каре на Сенатской площади 14 декабря 1825 г. уговаривая солдат разойтись. По ходу «разговора» был застрелен декабристом Каховским.

Англичане поют народный гимн, демонстрируя, какие они свободные, независимые, самостоятельные. Как высоко ценят каждую личность в их замечательной стране.

Все бы прекрасно, да только вот насчет рабства… Дело в том, что и в XVII, и в XVIII, и даже в XIX веке англичан частенько продавали. И ничего нового, кому-либо неизвестного в том нет, потому что продавали людей вполне официально, согласно закону.

Англичане очень пренебрежительно относились к крепостному праву в Пруссии, в Польше и России — варварство! Они не ввозили в Англию негров-рабов… По крайней мере, в больших количествах. Англичане торговали неграми, скупая их в Африке и продавая в Америке, но в «старую добрую Англию» их не везли, это верно. И к плантационному рабству тоже относились плохо — дикое занятие, недостойное джентльмена.

Есть здесь, правда, сразу две сложности…

Сложность первая: те, кто участвовал в работорговле, отвергались «приличным обществом». Как же! Люди низких занятий не заслуживают уважения. Но вот «инвестировать» в работорговлю не считалось чем-то скверным. Ведь не писал же никто: «Предлагаю участвовать в торговле рабами». Создавалась фирма под приличным названием, например: «Компания невольничьего берега», хотя это название слишком прозрачно. Чаще это была «Компания торговли с островами Зеленого Мыса» или еще нейтральнее — «Томас Вулф, сыновья и компания». Фирма продавала акции и выплачивала по ним ежегодный процент.

Джентльмен вкладывал деньги, прекрасно зная, чем занимается компания. И получал свои, оплаченные человеческой жизнью доходы, оставаясь джентльменом, принимаемым во всех «приличных домах».

«Ост-Индская компания», это уникальное государство в государстве, поддерживала самые теплые отношения с раджами, которые продавали с ее помощью своих подданных и для работы на плантациях, и в публичные дома, и в качестве солдат другим государствам. И джентльмены, на словах гнушавшиеся работорговлей, вкладывали миллионы фунтов стерлингов в деятельность компании. В ней служили тысячи офицеров, причем их офицерский патент признавался Британским государством.

Уж они-то тем более оставались вполне уважаемыми джентльменами в глазах «общества».

Негров из Африки стали ввозить в Америку уже после того, как убедились: индейцы на плантациях не годятся, мрут как мухи.

А рабочих рук надо много, рабов не хватает.

Опять же — не хватает женщин. В 1619 году в Джеймстаун, что на территории современной Виргинии, ввезли 90 женщин — в жены колонистам. За каждую «голову» колония заплатила по 120 фунтов отменного виргинского табака. Того самого, что сейчас в каждой второй пачке дорогих сигарет, — обратите внимание на надпись «Virginia blend».

Колонисты за жен платили общинные деньги или отрабатывали. Потом такая живая собственность венчалась с мужем в церкви. Все честь по чести! Но когда на колонию обрушился голод, один из колонистов жену… съел. В прямом смысле слова. Убил и ел, а чтобы не протухла, часть засолил, часть закоптил.

Малоизвестный факт, но поедание себе подобных у западноевропейцев освящено исторической и даже, можно сказать, религиозной традицией. Неоднократно описаны случаи массового каннибализма со стороны крестоносцев. Попадая во время крестовых походов в сложные климатические и военные условия — частью по причине собственной дури, невежества и слепого фанатизма, — они, исчерпав все запасы продовольствия, зачастую ели… Ну, если не убивали своих товарищей на прокорм, то питались павшими.