Неизвестен Автор - Сборник Наше отечество - Опыт политической истории (Часть 2)

Поначалу о сборнике "Смена вех" советская печать

пишет с восторгом: "Сущность всех статей сборника, -- говорилось в известинской статье "Психологический перелом", -- сводится к приятию Октябрьской революции и к отречению от всякой борьбы против ее результатов". Л. Троцкий считал, что в каждой губернии должен быть "хоть один экземпляр этой книжки "Смена вех".

Полного приятия Устряловым Советской власти, разумеется, не было, его не устраивали все те же "коммунистические утопии" большевиков. Но препятствия эти, уверяли сменовеховцы, скоро исчезнут, произойдет решительное "самоограничение революции и самоопределение коммунизма", порукой чему -- мелкобуржуазная экономика России.

В статье "Редиска", имея в виду Советскую Россию, он пишет: "Редиска. Извне -- красная, внутри -- белая. Красная кожица, вывеска, резко бросающаяся в глаза, полезная своей привлекательностью для посторонних взоров, своею способностью "импонировать". Сердцевина -- сущность -- белая, и все белеющая по мере роста, созревания плода. Белеющая стихийно, органически. Не то же самое -- красное знамя на Зимнем Дворце и звуки Интернационала на Кремлевской башне?" Стихийное органическое "беление" большевистской власти Устрялов связывал еще и с тем, "что среди вершителей современных русских судеб есть люди, наделенные достаточным чувством реальности и не враги революции. Логика событий неумолимо заставляет их сдавать свои практически неверные позиции и становиться на те, что более согласуются с требованиями жизни..."

Когда о перерождении большевистского коммунистического строя заговорили бывшие принципиальные противники, тут стоило задуматься над социально-экономическими и политическими последствиями нового экономического курса.

Сменовеховский прогноз не только получил в Коммунистической партии широкий резонанс, но и стал одним из основных сюжетов политической дискуссии в преддверии ее очередного XI съезда. До того главным образом обсуждалась дилемма: либо советская демократия в форме "раздела власти" между социалистическими партиями, либо диктатура Коммунистической партии, использующая Советы как ширму для прикрытия фактически осуществляемых ею государственных функций.

Теперь внимание было привлечено к другой дилемме: либо однопартийная советская демократия в совокупности с известными уступками крестьянству по части организации

"крестьянского союза", либо "коммунистическая директория", эволюционизирующая под давлением экономической необходимости в направлении к буржуазной демократии.

В политическом отчете ЦК XI съезду РКП (б) Ленин предупреждал: "Враг говорит классовую правду, указывая на ту опасность, которая перед нами стоит. Враг стремится к тому, чтобы это стало неизбежным. Сменовеховцы выражают настроение тысяч буржуев или советских служащих, участников нашей новой экономической политики. Это -- основная и действительная опасность".

Но опасность "диктатуре партии" исходила уже не от "тысяч и десятков тысяч всяких буржуев" и даже не от организованной политической оппозиции, которая к этому времени была фактически подавлена. Политические разногласия сосредоточились теперь внутри самой большевистской партии. "Партия вобрала в себя всю политическую жизнь страны. И с тех пор ее внутренние дела представляли собой историю страны". Сами же внутренние дела РКП (б) сопровождались нарастанием острого противоборства.

Опираясь на резолюцию X съезда "О единстве партии", запрещавшую не только фракционную деятельность, но на деле даже изложение коллективного мнения, противоречащего линии большинства ЦК, началось подавление остатков традиционного для РСДРП внутрипартийного демократизма. Однако на закрытом заседании следующего XI партийного съезда, обсуждавшего выводы комиссии по поводу так называемого "Заявления 22" (требования группы коммунистов о демократизации внутрипартийных отношений), выяснилось, что режим директивного единства уже не в такой степени пользуется поддержкой в партии, как это было на X съезде. За решение, осуждающее поведение представителей бывшей "рабочей оппозиции", проголосовало 227 делегатов. За резолюцию В. А. Антонова-Овсеенко, оправдывающую их и предлагавшую в корне изменить отношение к инакомыслящим, было поднято 215 голосов. В своем выступлении Антонов-Овсеенко, в частности, сказал: "По отношению к нашей партии мы в праве требовать, чтобы было иное отношение к инакомыслящим. Это отношение должно быть иное, чем то, которое было необходимо, когда непримиримость оправдывалась обостренностью фракционной борьбы. Мы сейчас вышли из этого периода и можем решать вопросы с гораздо большей терпимостью".

О зревших в партии настроениях в духе плюрализма

свидетельствует содержание тайно распространявшегося в парторганизациях накануне XII съезда документа под названием "Современное положение РКП и задачи пролетарского коммунистического авангарда", который, согласно версии Зиновьева, мог принадлежать перу бывших "демократических централистов" (Осинский, Сапронов, Смирнов) . Авторы документа указывали на тенденции бюрократического перерождения РКП (б), предлагали уничтожить монополию коммунистов на ответственные места, требовали удалить ответственных работников, наиболее разложивших партийную среду, наиболее способствовавших развитию бюрократии под прикрытием лицемерных фраз из господствовавшей группы: Зиновьева, Сталина, Каменева.

Зиновьев вскользь упомянул об охотниках "маленько поколебать единство партии и придумать какую-нибудь платформу, подписанную или не подписанную" и под аплодисменты делегатов заявил, что нашу партию и исправлять нечего... Если есть хорошие "платформы" относительно создания другой партии, скатертью дорога". Тем не менее оппозиционные настроения продолжались. Пленум ЦК в сентябре 1923 г. был вынужден рассматривать вопрос об оппозиционной нелегальной деятельности "Рабочей группы" и "Рабочей правды". Но начавшаяся вскоре внутрипартийная дискуссия и борьба с "троцкизмом", как "мелкобуржуазным, антиленинским уклоном в РКП (б), возглавленная Зиновьевым, Сталиным, Каменевым, поглотили демократические настроения в партии.

Таким образом, предсказанный РКП (б) "сменовеховцами" путь перерождения оказался не только более тернистым, но и направленным в прямо противоположную сторону. Этот путь пролег не через "буржуазное перерождение тканей революции", не через "изживание коммунистической утопии", а через перемещение функций управления из рук Коммунистической партии ("диктатура партии"), в руки все более сужающегося слоя партийных сановников и обслуживающей его политические интересы многочисленной партийно-государственной бюрократии.