Александр Зимин - Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.)

После капитального труда В. Ф. Ржиги [127] В. Ф. Ржига. Боярин-западник XVI в. (Ф. И. Карпов). — «Ученые записки Института истории РАНИОН», т. IV. М., 1929, стр. 39–48. о талантливом писателе и дипломате Федоре Карпове этому своеобразному представителю русской культуры было посвящено несколько работ, и в их числе диссертационное исследование Н. В. Синицыной [128] Е. Н. Кимеева. «Послание митрополиту Даниилу» Федора Карпова. — ТОДРЛ, т. IX, стр. 220–234; А. А. Зимин. Общественно-политические взгляды Ф. И. Карпова. — ТОДРЛ, т. XII. М.-Л., 1950, стр. 160–173; его же. Федор Карпов, русский гуманист XVI века. — «Прометей», т. 5. М., 1968, стр. 364–370; Н. В. Синицына. Федор Иванович Карпов — публицист, дипломат XVI века. М., 1966. Автореферат канд. дисс. . Своеобразный мыслитель, доктор и публицист Николай Немчин также привлекал к себе внимание исследователей [129] А. А. Зимин. Доктор Николай Булев — публицист и ученый-медик. — «Исследования и материалы по древнерусской литературе». М., 1961, стр. 78–86. . Изучение реформационных и гуманистических идей на широком европейском фоне ведет А. И. Клибанов [130] А. И. Клибанов. Реформационные движения в России в XIV — первой половине XVI в. М., 1960; А. И. Клибанов и В. И. Ко-рецкий. Послание Зиновия Отенского дьяку Я. В. Шишкину. — ТОДРЛ, т. XVII, стр. 201–224. . Его историко-философский подход к этой проблематике позволил отчетливо представить содержание и пути развития передовой общественной мысли в России.

Таковы основные итоги изучения истории России первой трети XVI в. Как мы могли убедиться, советскими историками проделана большая и разносторонняя работа в различных областях этой темы. И в то же самое время существуют еще явные пробелы, необходимость заполнения которых совершенно очевидна.

К настоящему времени вопросы социально-экономического развития России рассматриваются, как правило, в целом для XVI в. без особого выделения его первой трети или половины [131] Существуют только самые общие очерки социальных отношений в русском обществе первой половины XVI в. (см. «Очерки истории СССР. Период феодализма. Конец XV — начало XVII в.» (авторы Я. С. Лурье, А. Г. Маньков, А. Н. Насонов и М. Г. Рабинович);.4. А. Зимин. Реформы Ивана Грозного, стр. 63-165). , в то время как до середины века происходил экономический подъем в отличие от спада, характеризующего вторую половину века. Создание трудов по экономической истории России первой половины XVI в. — насущная задача советских историков. К ее выполнению они уже приступают. В Ленинграде коллектив ученых под руководством А. Л. Шапиро завершил книгу по истории северно-русского крестьянства в этот период на основе тщательного изучения новгородских писцовых книг и других, в том числе актовых, материалов [132] «Аграрная история Северо-Западной России. Вторая половина XV — начало XVI в.». Л., 1971. .

Несмотря на специальные работы по истории создания государственного аппарата в России XV–XVI вв. все еще отсутствуют обобщающие труды, в которых бы были выявлены специфические черты процесса, происходившего в первой трети XVI в.

Для изучения политической истории России первой трети XVI в. первостепенное значение имеют русские летописи [133] См. обзоры рукописных текстов: А. Н. Насонов. Летописные памятники хранилищ Москвы. — «Проблемы источниковедения», вып. IV. М., 1955; его же. Материалы и исследования по истории русского летописания. — «Проблемы источниковедения», вып. VI. М., 1958; М. Н. Тихомиров. Краткие заметки о летописных произведениях в рукописных собраниях Москвы. М., 1962. Краткий обзор памятников см.: А. А. Зимин. Русские летописи и хронографы конца XV–XVI в. М., 1960. Библиографию см.: «Библиография русского летописания» (составила Р. П. Дмитриева). М.—Л., 1962. ПСРЛ, т. VI. СПб., 1853, стр. 54. См. также: Л. Н. Пушкарев. К вопросу об издании списка Царского Софийской I летописи. — «Проблемы источниковедения», вып. VIII. М., 1959, стр. 432–444. . В них находятся важнейшие сведения о внешней политике Русского государства (о войнах и дипломатических сношениях), об объединении русских земель и ликвидации уделов, о высших церковных иерархах, о каменном строительстве (церквей и крепостей), о стихийных бедствиях в стране и многие другие.

На протяжении всего изучаемого времени в Москве систематически велось официальное летописание. Первым летописным сводом, созданным в канцелярии Василия III, был, очевидно, свод 1508 г. В непосредственном виде он до нас не дошел, но составил основу всех дальнейших памятников официального летописания (в составе Воскресенской и сходных летописей). Кроме того, некоторые сведения свода 1508 г. сохранились в так называемой Софийской I летописи по списку Царского, которая доводит изложение до 26 ноября 1508 г. [134] ПСРЛ, т. VI. СПб., 1853, стр. 54. См. также: Л. Н. Пушкарев. К вопросу об издании списка Царского Софийской I летописи. — «Проблемы источниковедения», вып. VIII. М., 1959, стр. 432–444. Как установил Н. Ф. Лавров, с 1506 по конец 1508 г. список Царского близок к Воскресенской летописи, а Софийская II — к Никоновской (и соответственно к Иоасафовской), Львовской [135] Н. Ф. Лавров. Заметки о Никоновской летописи. — «Летопись занятий Археографической комиссии», вып. I (34). Л., 1927, стр. 64. и — добавим от себя — Вологодско-Пермской и Уваровской [136] Близок к Софийской II летописи отрывок, помещенный в сборнике с Ермолинской летописью и содержащий сведения за сентябрь 1505 — весну 1507 г. (Иоасафовская летопись (далее — ИЛ). М., 1957, стр. 197–200). . Софийская I и Софийская II летописи вплоть до конца 1508 г. сохраняют между собой сходство, что делает возможным предположить наличие в них общего источника, которым мог быть летописный свод 1508 г. [137] Так как среди «мощей» русских князей, перенесенных в конце 1507 г. в Архангельский собор, не упоминаются останки Дмитрия Молодого (умер 14 февраля 1509 г.) в сходных текстах Софийской I, Никоновской, Иоасафовской, Львовской и Уваров-скоп летописей, то, следовательно, их протограф был написан до начала 1509 г., а точнее, в конце 1508 г.

Следующий памятник официального московского летописания — свод 1518 г. — сохранился с 1485 г. в составе так называемой Уваровской летописи, представленной двумя списками XVI в. (ГИМ, Уварова, № 188, и ГИМ, Синод. № 645). Уваровская летопись издана совсем недавно [138] ПСРЛ, т. XXVIII. М. — Л., 1963. . Следуя за А. Н. Насоновым и М. Н. Тихомировым, считаем ее общерусским летописным сводом, который в интересующей нас части воспринял записи митрополичьей кафедры. Непосредственный протограф Уваровского и Синодального списков, по К. Н. Сербиной, составлен между 1525–1530 гг. в Троице-Сергиевом монастыре [139] К. Н. Сербина. Летописный свод 1518 г. — «Вопросы историографии и источниковедения истории СССР». М.-Л., 1963, стр. 587–608; Я. С. Лурье не считает этот тезис доказанным (см. Я. С. Лурье. Новые памятники русского летописания конца XV в. — «История СССР», 1964, № 6, стр. 118–131); А. Н. Насонов. История русского летописания XI — начала XVIII века (далее — Насонов). М., 1969, стр. 394–397. . Летописный свод 1518 г. в переработанном виде дошел до нас и в составе летописного свода 1520 г. (Иоасафовская и соответственно Никоновская летописи), и в составе свода 1526 г. — в Софийской П, Львовской и Воскресенской летописях и в Вологодско-Пермской летописи [140] С. А. Левина. К изучению Воскресенской летописи. — ТОДРЛ, т. XIII. М.-Л., 1957, стр. 701. .