Лев Никулин - Мертвая зыбь

В эти минуты Стауниц уже сидел в пригородном поезде и мчался на дачу к Захарченко. "Две тысячи фунтов... Так я их и отдал. Пригодятся, еще как пригодятся".

...Подушкин, слышавший в подвале разговор Стауница с Зубовым, некоторое время сидел в оцепенении на ступеньках лестницы, ведущей в подвал. Потом вдруг забеспокоился, стащил с себя брезентовый балахон, достал спрятанный чемодан, зеркало, бритву. Через полчаса со склада "Флора" вышел бритый мужчина в кепи и элегантном сереньком пальто. Он запер на замок склад и направился к мосту. На мосту, оглянувшись, швырнул ключи в реку и, перейдя мост, скрылся в переулке.

Его служба в должности ночного сторожа кончилась.

...Захарченко встретила Стауница холодно:

- Ты прочитал письмо Александра Павловича? Ты знаешь, о чем идет речь? Его люди перейдут границу "кустарями". В "Тресте" ни Якушев, ни Потапов не должны знать. Знаем только мы - я и ты. В эти два дня надо разработать план покушения. Это будет неожиданностью для Потапова и Якушева. Как удачно, что Якушев болен. Мы поставим его перед фактом!

А в это время Стауниц думал: "Все ясно. Якушев - чекист. Зубов чекист. И я, в сущности делал то, что им нужно. А эта бешеная бабенка бормочет все про свое..."

Он вдруг вскочил и сказал сквозь зубы:

- Мария Владиславовна... Довольно дурака валять! За кого вы меня принимаете?

Она удивилась, потом сказала:

- Странный вопрос. За самого выдающегося, после Якушева, члена "Треста".

Он засмеялся каким-то деревянным смехом и сквозь зубы с яростью произнес:

- Мария... И я и ты - орудие Якушева, а Якушев - чекист!

Он посмотрел на нее и ужаснулся: на него глядели широко раскрытые глаза безумной.

- Якушев?

- Да! Якушев! И Потапов!

- Зубов?

- Тоже.

- Но они же делали все! Были во главе!.. И они чекисты!

Она упала на диван и лежала как мертвая. Он тронул ее за плечо. Она подняла голову и смотрела на него невидящими глазами.

- Что же делать?

- Бежать, - твердо сказал Стауниц. - Бежать через финское "окно", пока оно действует. Хорошо, что Радкевич в Ревеле. Нам надо бежать сегодня же. Он стал прежним наглым и отчаянным Стауницем. - Завтра утром мы в Ленинграде, ночью переходим границу. У нас есть ровно сутки, не больше.

Она встала, машинально накинула платок, надела пальто и вдруг повернулась:

- Почему я не убила тебя и себя?

Он рассмеялся и вдруг сел к столу, взял карандаш и бумагу.

- Что ты делаешь?

- Пишу прощальное письмо. Не могу отказать себе в удовольствии.

Размашистым почерком он написал несколько строк, четко, чтобы можно было прочитать.

- Не забудь деньги... У нас два часа времени. Отсюда прямо на вокзал. Поедем врозь, так спокойнее.

Они вышли, оставив незапертой дверь.

Записка осталась на столе: каждый, кто войдет, увидит.

81

Лена жила все еще в квартире отца. Похоронив его, она думала переехать к Алексею, но мать была так убита горем, что пришлось опять пока отложить переезд к мужу.

Она не видела Алексея последние три дня, понимала сложность его работы и не очень тревожилась, такое бывало и раньше. И когда в редакцию позвонил незнакомый голос, попросил ее спуститься вниз, она решила, что это Алексей послал товарища.

Внизу стоял незнакомый ей человек в военной форме.

- У меня машина. Поедем, - сказал он и, здороваясь, задержал ее руку в своей.

- Вы от Алексея.

- Все объясню.

Они сели в закрытую машину. Он спросил:

- Когда вы видели его... в последний раз?

- Три дня назад. Как это "в последний раз"?

Он снова взял ее руку:

- ...Мы все его очень любили.

- Как это "любили"? Почему "любили"?

Предчувствие несчастья.

Судорога сжала ей горло.

Машина свернула на Лубянку. Остановилась у того самого дома, где она была с Алексеем однажды на первомайском вечере.

И первое, что она заметила у подъезда, уже понимая, что случилось ужасное, был грузовик с траурной черно-красной полосой на борту.

Ничего не видя, она поднялась по лестнице. Пахло хвоей. В зале стоял гроб, и у гроба почетный караул" Лена увидела лицо в гробу, неподвижное, точно мраморное, лицо Алексея Зубова. Ей показалось это невероятным, непостижимым: здесь, в этом зале, где они был" в тот вечер... Три дня назад она была у него, они строили планы, как устроится их жизнь: его, ее и их ребенка.

Она упала на край гроба, задыхаясь от слез.

Кто-то нежно и ласково взял Лену под руку и посадил на стул возле гроба. К ней наклонился тот самый человек с темными бархатными глазами, человек, который тогда в клубе сидел рядом с Алексеем. Она узнал" Артузова. Он что-то говорил ей, Лена не понимала, но его ласковый голос, полный сочувствия, как будто успокоил ее. В эту минуту вдруг зазвучал траурный марш, и тогда она осознала все, что произошло, поняла, что пришел конец ее первой и единственной любви. Она зарыдала.

Потом выносили гроб, впереди, на подушечке алел орден Красного Знамени - знак доблести, награда, омытая кровью героя гражданской войны, пограничника, солдата Дзержинского, чекиста.

Удалось восстановить всю картину гибели Зубова.

Не зная о бегстве Стауница-Опперпута, Кузен - жандармский ротмистр Баскаков - отправился под вечер на дачу, по всей вероятности, как было условлено.

Он вошел в сад. Калитка была открыта. Подошел к крыльцу и увидел открытую настежь дверь. Вошел в сени, постучался. Никто не ответил. Толкнул дверь, вошел, увидел в комнате беспорядок, валялись платья Марии Захарченко, принадлежности туалета.

Он увидел на столе исписанный листок, прижатый подсвечником. Прочел и все понял. Якушев, Потапов, Зубов - чекисты. Захарченко и Стауниц бежали за границу и находятся вне пределов досягаемости.

Можно себе представить, как это ошеломило Баскакова. Он оставался на даче еще некоторое время, размышляя, как поступить. Вдруг хлопнула калитка, и Баскаков из окна увидел Зубова...

Когда Зубов ехал на свидание к Стауницу, у него были смутные подозрения: почему Стауниц решил вернуть деньги Бирка именно на уединенной даче? Подойдя к даче, увидел открытую настежь дверь. Это было похоже на западню. Зубов не пошел в эту дверь, а обошел дачу, скрываясь за сосенками. Подошел к застекленной террасе, рванул дверь и сорвал задвижку. Вошел на террасу, а потом в дом. В эту минуту или раньше Зубов уже держал наготове пистолет. Баскаков спрятался в сенях. Пройдя первую комнату и следующую, Зубов остановился, ему бросился в глаза листок - записка Стауница. Он присел к столу. В это мгновение в Зубова из сеней дважды выстрелил Баскаков. Смертельно раненный, Зубов нашел в себе силы ответить выстрелом. Пуля попала Баскакову в переносицу, и он рухнул мертвым на пороге сеней.

Зубов упал головой на стол, и в таком положении его нашли бездыханным. Его пистолет лежал на полу.