Самир Хотко - Черкесские мамлюки

Однако Туманбай не сложил оружия и вновь собрал под свои знамена разрозненные отряды мамлюков. В конце марта 1517 г. под пирамидами произошло последнее сражение этой войны. Битва кипела целый день и продолжалась на следующий. В конце концов отвага мамлюков захлебнулась в османских волнах и Туманбай был вынужден бежать и искать убежища у бедуинского вождя, жизнь которого он некогда спас. Но шейх изменил священному обычаю бедуинского гостеприимства и предал своего гостя в руки турок, за что впоследствии жестоко поплатился.

Родоначальник российской арабистики К. М. Базили так описал эти события: «В сражениях у границы египетской, в Газе и под Каиром, мамлюки сделали чудеса храбрости. Но измена двух беков предала Египет туркам. 25 тыс. мамлюков пало под Каиром, несколько тысяч других были умерщвлены Селимом при взятии столицы, а когда уже не было никакой надежды спастись от османской сабли, остальные долго еще боролись вместе со своим несчастным султаном, который заключил черкесское владычество на берегах Нила трогательной элегией, писанной среди отчаянной борьбы на вечном камне пирамид».

Ал — Ашраф Туманбай был повешен 13 апреля 1517 г. под аркой каирских ворот Баб Зуэйла. В жестокой и неравной борьбе черкесские мамлюки потерпели поражение. Но, как говорил великий Монтень, «бывают поражения, слава которых вызывает зависть у победителей».

С гибелью Туманбая могущественная империя адыгских рыцарей прекратила существование. Предательство было главной причиной поражения черкесов в этой войне. Плененный султан держался гордо и благородно. Ибн Зунбуль приводит слова Туманбая, сказанные им при встрече с Селимом: «Вы не лучшие наездники чем мы и вы не храбрее чем мы; и здесь в твоей армии нет никого, кто смог бы соперничать со мной на поле битвы. Мы — народ, который избран Богом для этого (т. е. Для искусства верховой езды и мужества)». Мамлюкский предводитель «высказывался так бесстрашно о правоте своего дела и долге сражаться за честь и независимость его народа, что Селим склонился к тому, чтобы пощадить его и увезти его в своем обозе в Константинополь». Но черкесы — изменники Хайрбей и Джанберди ал — Газали убедили османского султана в том, что пленник должен быть немедленно казнен. На арабской миниатюре, отображающей казнь Туманбая, его безжизненно висящее тело окружают солдаты с длинными черкесскими саблями. Главнокомандующий мамлюкской армией Шадибег был также предан и казнен одновременно со своим господином. Казнь Туманбая положила конец египетской независимости. «Это зрелище объяло ужасом египтян, — пишет Дмитрий Кантемир, — но для них это было предметом тайной радости; было видно, как этот народ, который длительное время скрывал ненависть к тираническому господству черкесов, толпами бежал к Селиму и обещал ему, как и всему роду Османов, вечную верность». Личные мамлюки Туманбая совершили отчаянную попытку отомстить Селиму и ночью ворвались в цитадель, но были все перебиты. За время своего недолгого правления Туманбай показал себя как очень энергичный человек, храбрый, справедливый и благородный рыцарь. Так завершилось удивительное правление черкесских султанов, каждый из которых, являясь первым среди равных, был сначала воином, а уж затем политиком.

Мамлюки пребывали в течение нескольких месяцев в бедственном состоянии. Они ненавидели Селима и не скрывали этого. Настроения черкесской аристократии выразил в следующих словах Ибн Ийас: «Ибн Осман убил героев Египта, осиротил его детей, поработил его мужчин — ничего подобного не было со времен царя Навудохоносора». Далее он продолжает: «Говорят, что покидая Египет, Ибн Осман увез с собой тысячу верблюдов, груженных золотом и серебром, и это не считая добычи, состоявшей из оружия, фарфора, бронзы, коней, мулов, верблюдов и прочего, не говоря уже о великолепном мраморе. Из всего этого он взял самое лучшее — то, чем никогда не имели удовольствия пользоваться его отцы и прадеды». Богатейшие города того времени находились под владычеством мамлюков. Все они были нещадно разграблены. После варварского нашествия турок — османов Сирия и Египет пришли в упадок. Американский востоковед Генри Харт пишет, что при черкесских мамлюках происходил настоящий бум в торговле с Индией, а Александрия расцвела так, как это было лишь при Птолемеях. Португальский лазутчик Перу ди Ковильян, побывавший в Александрии и Каире времен Каитбая, был потрясен сказочным богатством этих городов. С поражением черкесов всему этому наступил конец.

Селим Явуз, однако, прекрасно понимал, что удержать под своей властью столь отдаленную и сильную страну будет чрезвычайно сложно. И согласно древнему принципу — разделяй и властвуй — он решил оставить управление завоеванными странами их прежним владельцам. Таким образом, Сирия и Египет после разгрома мамлюков сохранили внутреннюю автономию. «В завоеванных Селимом странах, — пишет В. В. Бартольд, — в сущности, все осталось по — прежнему, несмотря на изменение одежды войска и некоторых внешних обычаев. Наместниками Египта и Сирии были назначены черкесские военачальники; даже подати, собиравшиеся в Египте, оставались в самой стране и не посылались в Константинополь; …гвардия мамлюков сохранила свое прежнее устройство и свое прежнее жалованье; даже было положено проклятье на всякого, кто произведет в этом отношении какие‑либо перемены. Подданные Селима негодовали на своего султана за то, что он отнял у черкесов царство только для того, чтобы возвратить его им, без всякой выгоды для османцев; враги видели в этом проявление слабости». Мнение арабов по этому поводу сводилось к тому, «что победители, если бы сами в состоянии были управлять завоеванными областями, ни за что не отдали бы Египта Хайр — беку и Сирии Джанберды Газали». Из оставшихся в живых мамлюков тех эмиров, которые до конца были преданы Туманбаю, и мамлюков Хаир — бея были сформированы особые кавалерийские части османской армии, получившие наименование джамаат аль — джеракис (корпус черкесов). «Но при этом, — пишет Н. А. Иванов, — мамлюкам пришлось расстаться с элегантной рыцарской формой и одеть турецкий кафтан, шапку и сапоги. Из всего прежнего великолепия им оставили только бороды. Этим они стали отличаться от османских спахиев, которые тщательно брили подбородки».