Самир Хотко - Черкесские мамлюки

Черкесия никогда не входила в состав Османской империи. Напротив, воинственные горцы сами досаждали туркам — османам и те во все времена предпочитали не тревожить их. В XVI веке, когда Османская держава пребывала в зените военно — политического могущества, черкесские пираты нападали на турецкие торговые и военные суда в Черном море и даже совершали вылазки на анатолийский берег. Видный адыговед Е. С. Зевакин в своей работе «Очерки по истории генуэзских колоний на Западном Кавказе в XIII и XV вв.» приводит такой пример: «Венецианский посол в Персию Винченцо ди Алессандро в своем донесении от 25 июля 1572 г. из г. Конья рассказывает, что христиане — черкесы, прибыв на 24 кораблях, сожгли и разграбили за 300 миль отсюда все поселение побережья, разорили турецкие виноградники и перебили множество народа, а женщин увели в плен, забрав все имущество и товары, вследствие чего опасаются, как бы они не пришли и в этот город (Конья). Из Трапезунда были снаряжены 6 вооруженных галер для защиты этой местности, с приказом от султана Селима не выходить из порта, но сторожить только город, так как боялись, что черкесы еще больше увеличат число своих кораблей. Посол добавляет: «А мне было велено держать путь на Грузию и Черкесию, но из боязни тех корсаров я повернул обратно».

Черкесы занимались морским разбоем и в XIX веке, о чем сообщает Фредерик Дюбуа де Монперэ: «Река Тапсе, или Туабсе, вливается в море в углублении залива рядом с аулом Мамай, главным прибежищем черкесских пиратов. У мамайских шапсугов есть две большие галеры, на которые они могут посадить до 120–ти человек».

Приведенные примеры свидетельствуют о совершеннейшей свободе черкесского народа в указанный период. Единственный раз турецкой армии удалось пройти через всю территорию Черкесии. Это произошло в 1572 году: армию возглавлял опытнейший османский военачальник Черкес Оздемир — оглу Осман — паша. Он был принят своими соплеменниками как дорогой гость. Эвлия Челеби сообщает, что его армия зимовала в Черкесии в течение семи лет, «ведя в Ширване и Шемахе войну с персами».

На протяжении XVI‑XIX вв. большое число военачальников, высших государственных чиновников и приближенных к султану лиц по своей этнической принадлежности являлись черкесами. Они попадали в Османскую империю двумя путями: 1) их продавали в рабство; 2) знатные или попросту свободные наездники поступали на службу к турецкому султану. Первый способ превалировал. Молодые черкесы и черкешенки очень высоко ценились и именно их старались приобрести знатные османы. «Во все времена древняя Зихия, в наши дни морской берег Черкесии и Абхазии, была рынком рабов, — констатирует Дюбуа де Монперэ, — вот уже несколько тысячелетий как это продолжается; можно смело сказать, что несколько миллионов обитателей этого края было таким образом продано и увезено в другие страны. Если бы я с большей смелостью мог судить о путях провидения, я подумал бы, что его намерением было воссоздать, обновить другие вырождающиеся расы смешением их с прекрасной черкесской нацией. Но не нам измерить всю глубину высшего разума». Невольники через некоторое время добивались свободы, занимали высокие должности в армии и администрации, и, чтобы укрепить свои позиции, окружали себя соплеменниками.

Рабство в мусульманском мире носило особый характер, поскольку было освящено еще пророком Мухаммедом. Кроме того, османы унаследовали от ранних мусульманских империй широко развитую систему военного рабства. «В политическом отношении, — отмечает Осман — бей, — невольники составляли завидное приобретение, соблазнявшее властолюбивых мусульман и разжигавшее в них страсть к завоеваниям; с другой же стороны невольничество составляло своего рода силу, на которую опирался исламизм, пополняя из нее ряды своих бойцов». Таким образом, невольникам был открыт доступ в мусульманское общество, где они пользовались затем равными правами со своими прежними господами.

Н. А. Иванов отмечает, что средневековое османское государство было страной национального нигилизма. Оно принимало воинственных и предприимчивых по натуре представителей Кавказа, Балкан, Армении и Курдистана, но при этом только черкесы и абхазы сохраняли свой истинный национальный дух, поскольку все, что они делали, никак не вредило их родине. В среде армянских, курдских, грузинских, албанских, греческих, сербских, боснийских и прочих наемников неизменно присутствовал элемент вырождения, так как они служили империи, угнетавшей все эти народы. Чтобы верно служить Порте, им необходимо было уже на психологическом уровне отказываться от собственного национального начала.

Черкесские невольники использовались почти исключительно в военной сфере. В шестой главе приводилось высказывание Вольнея о той градации, которая существовала в системе военного рабства. Схожая мысль звучит и у Дмитрия Кантемира, который заметил, что при отсутствии черкесов больше всех ценятся абхазы.

Черкесский элемент оказал громаднейшее влияние на физический облик и генотип знатных слоев малоазийских турок. Уже в период до изгнания черкесов с Кавказа это влияние испытали на себе все высшие слои османского общества во главе с султанским родом. К концу XIX века это привело к той ситуации, когда, по словам Магомета Ечеруха, «каждый турок с гордостью заявлял, что он черкес, потому что настоящий турок отличался редкой тупостью и непонятливостью, в сравнении с выходцами с Кавказа. Облагородив тип оттомана, горцы и черкесы внесли живую струю и в государственное управление».