Александр Зимин - Опричнина

1564 год начался тревожно. Возобновившиеся после длительной подготовки похода на Ригу военные действия с Литвой принесли уже вскоре первые серьезные неудачи [498] О подготовке похода Ивана IV на Ригу сообщает в письме от 24 ноября 1563 г. Иоганн Таубе (Винтер Э. Два письма Иоганна Таубе // И А. 1962. № 3. С. 151). . Русские воеводы задумали смелый план обхода литовских войск гетмана Радзивилла, находившихся в районе Лукомля. Для этого армия в 17–18 тысяч человек во главе с командовавшим всеми русскими войсками, расположенными у западной границы, князем П.И. Шуйским должна была выйти из Полоцка и соединиться под Оршей в селе Боране («на Друцких полях») с армией князей B.C. и П.С. Серебряных, шедшей из Вязьмы. Затем соединенное войско должно было двигаться на Минск и Новогрудок. Князья Серебряные прибыли к месту встречи в назначенный срок. Иначе сложилась судьба армии Шуйского. На нее направили основной удар литовские главнокомандующие Николай Радзивилл и Григорий Ходкевич. 26 января на р. Уле (неподалеку от Полоцка) литовские войска нанесли тяжелое поражение русской армии. Сам П.И. Шуйский был убит. В плен попали воевода Захарий Плещеев и 700 человек «больших дворян и детей боярских» [499] Среди взятых в плен были дворовые дети боярские или их родственники: Воин Истомин сын Ржевский (Дорогобуж), Алфер Васильев сын Федцов, Афанасий Васильев сын Чихачев (Псков), Иван Афанасьев сын Арцыбашев (Новгород), новоторжец Дмитрий Кашкаров (АЗР. СПб., 1848. Т. III. № 35. С. 134). . Узнав о том, что Шуйский разбит, войска князей Серебряных после опустошительных набегов на мстиславские, кричевские, могилевские и шкловские места 9 февраля вернулись в Смоленскую украину [500] ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 377–378; ПЛ. Вып. II. С. 245; Пискаревский летописец. С. 76 [ПСРЛ. Т. 34. С. 190]; ДРК. С. 242–243 [РК 1475–1598 гг. С. 204–205]; Письмо гетмана литовского Радзивилла о победе при Уле 1564 г. // ЧОИДР. 1847. Кн. III. № 3. С. 1–18: AS. Т. VII. N LXXXV; Stryjkowski М. Ор. cit. Т. И. S. 414–415; Bielski Marcin. Kronika Т. II. S. 1153; Piwarki K. Op. cit. S. 262–263; Акты Копенгагенского архива. Вып. 1:1326–1569//ЧОИДР. 1915. Кн. IV. № 128. С. 221–222; Форстен Г.В. Балтийский вопрос… Т. I. С. 478; Kappeler A. Op. cit. S. 117–118. .

Как это часто бывало в предопричные и опричные годы, известие о военных неудачах, полученное в Москве, послужило сигналом для новых репрессий. 31 января 1564 г. были казнены князья Юрий Иванович Кашин (боярин с 1555 г.), князь Михаил Петрович Репнин (боярин с 1559 г.) [501] РИБ. Т. XXXI. Стб. 278–279; Список погребенных в Троицкой Сергиевой лавре… М., 1880. С. 18; Власьев Г. А. Потомство Рюрика. Т. I, Ч. 2. СПб., 1906. С. 499–500; Веселовский С. Б. Синодик… С. 352–353, 433. .

По широко известному рассказу Курбского, князя Михаила Репнина убили за то, что он отказался надеть «машкару» (потешную маску). Возможно, вместе с Репниным и Кашиным был казнен и третий представитель Оболенских княжат — Дмитрий Федорович Овчинин, сын воеводы Ф.В. Овчины Телепнева, попавшего в плен в 1534 г., и племянник Ивана Телепнева, фаворита Елены Глинской. По слухам, он поплатился жизнью за то, что попрекнул царского любимца Федора Басманова «нечестным деянием, которое тот обычно творил с тираном» [502] Шлихтинг. С. 16–17; РИБ. Т. XXXI. Стб. 278; Веселовский С.Б. Синодик… С. 421. Последний раз Д.Ф. Овчинин упомянут в разрядах летом 1563 г., причем в одном полку с М.П. Репниным (ДРК. С. 242 [РК 1475–1598 гг. С. 204]). Сестра его была замужем за князем В.И. Воротынским (АГР. Т. I. № 71. С. 165). У Овчинина было поместье в Коломенском уезде (ПКМГ. Ч. 1, отд. I. С. 336). Р.Г. Скрынников, ссылаясь на Шлихтинга, датирует гибель Овчины летом 1564 г. . Подозрительной могла показаться царю и близость Оболенских к опальным князьям Воротынским. Около 1563/64 г. попал в опалу и казнен виднейший из стародубских княжат (боярин с 1559 г.) Дмитрий Иванович Хилков (Ряполовский) [503] РИБ. Т. XXXI. Стб. 282; Веселовский С.Б. Синодик… С. 438. Последний раз в источниках упоминается как юрьевский наместник в 1561 /62 г. (ДРК. С. 212 [РК 1475–1598 гг. С. 194]). Никаких известий о его казни в синодике нет. Сведение шереметевского списка о том, что Хилков «выбыл» из думы в 1563/64 г., подкрепляется только сообщением А.М. Курбского о казни Дмитрия Ряполовского (Хилкова). В 1563/64 г. уже составлялись отписные книги на его вотчины (ДДГ. С. 423). По Курбскому Хилков был убит «тогда же, в те же лета», что и князь А. Горбатый [т. е. до 12 февраля 1565 г. — ред.], «або пред тем еще мало». По Таубе и Крузе, во время первых казней после введения опричнины погиб некий Данила Gilkj. Казнили «воеводу, который столько времени так верно служил великому князю в борьбе с татарами». Возможно, речь идет о Хилкове. Ведь именно он, как пишет Курбский, «выиграл битвы над безбожными измаилтяны». Если так, то в 1563 г. его постигла опала, а казнен он был в 1565 г. Л.М. Сухотин казнь Хилкова относит к 1564 г. (Сухотин Л.М. Иван Грозный… С. 85. См. также: Веселовский С.Б. Исследования… С. 438). Без каких-либо оснований Р.Г. Скрынников связывает опалу Хилкова с Уложением о княжеских вотчинах 1562 г. (Скрынников Р.Г. Начало. С. 197). .

Трудно сказать, связаны ли все эти казни непосредственно с поражением на Уле, но в силу обостренного воображения царя всякие противодействия его воле рассматривались как крамола.

Вероятно, за поражение под Улой поплатился жизнью Никита Васильевич Шереметев (с 1557 г. окольничий, а через год уже боярин) [504] Р.Г. Скрынников возражает против нашего объяснения причин опалы Н. Шереметева, ибо тот «в битве под Улой не участвовал» (Скрынников Р.Г. Начало. С. 16, 200). . Р.Г. Скрынников возражает против нашего объяснения причин опалы Н.Шереметева, так как тот в битве под Улой не участвовал. Однако, будучи в 1562–1563 гг. смоленским наместником, он вместе с другими воеводами отвечал за успех и неудачу военных действий с Литвой; к тому же глава русских войск под Улой П.И. Шуйский должен был идти к Орше вместе со смоленским и вяземским воеводами [505] ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 373. Н.В. Шереметев упомянут как смоленский наместник в середине 1562 г. (Сб. РИ. Т. 71. С. 48). В грамоте царя 18 июня 1563 г. в Смоленске назван лишь один боярин М.Я. Морозов, но ранее сообщалось, что грамота посылалась ему и Шереметеву. В разряде 1563 г. говорилось, что царь расписал воевод по «годовым службам», причем Н.В. Шереметева назначили вторым наместником в Смоленск со «Стретенья дня», т. е. со 2 февраля 1563 г. (ДРК. С. 238 [РК 1475–1598 гг. С. 201]; Витебская старина. Т. IV. 1885. С. 69). . Еще до казни Никиты Шереметева в опале находился его старший брат Иван Большой, боярин с 1549 г. Этот крупный воевода имел несчастье разделять внешнеполитические взгляды Адашева, т. е. был сторонником борьбы с Крымом, а не с Литвой [506] В наказе, данном в апреле 1563 г. русскому послу в Крым Афанасию Нагому, говорилось: «Которые, господине, люди ближние при государе: Иван Шереметев, Алексей Адашев, Иван Михайлович и иные люди государя нашего — с царем ссорили, и государь ради того сыскал и опалу свою на них положил» (ЦГАДА. Крымские дела. Кн. 10. Л. 98). Об Иване Шереметеве не раз с глубоким уважением отзывался Курбский (РИБ. Т. XXXI. СПб. 219,295–296). После Полоцкого похода, но до августа 1563 г. И.В. Шереметев уже проиграл местнический спор с А.Д. Басмановым (Скрынников Р.Г. Начало. С. 199). . Правда, в событиях 1553 г. он поддержал кандидатуру царевича Дмитрия, выдвинутую Иваном IV. Но прошлые заслуги мало помогли Шереметеву, как не спасли они и Адашева.