Александр Зимин - Опричнина

Отвечая К.С. Аксакову, С.М. Соловьев отрицал преемственность земских соборов от древнерусского веча и считал бездоказательным, что на соборе 1566 г. высказывалось мнение народа, что он «был собором всей России». «Где же выборные из городов, из областей?» — спрашивал Соловьев. Иронизируя, он говорил: «Значит, гости и лучшие купцы московские были представителями всех областей объединенной России?» [752]. В ответных замечаниях К.С. Аксаков в последних словах Соловьева усмотрел неточность, считая, что на соборе 1566 г. «присутствовали не одни гости и купцы московские, а в числе их многие купцы смоленские (22 чел.) и даже один костромитин» [753].

Развивая построение Соловьева, В.Н. Чичерин исходил из тезиса о том, что Россия, как и другие европейские страны, «при устроении государства прошла через период земских собраний… как Филипп Красивый собирает Генеральные штаты, ища в них опоры против папской власти, так Иван IV, два с половиною века спустя, созывает Земский собор для решения дела о войне или мире с Польшей». Земские соборы, по его мнению, созданы самим правительством лишь в административных целях. В.Н. Чичерин не придавал земским соборам никакого политического значения, ибо они не имели юридических прав, и отрицал выборность соборных представителей в XVI в. А самые мнения участников собора 1566 г… по его мысли, скорее всего были внушены «желанием» правительства. Об этом свидетельствует их единообразие [754].

Автор обобщающего исследования о земских соборах В.Е. Латкин, как В.Н. Чичерин и В.И. Сергеевич, изучал русские земские соборы в сравнении с западноевропейскими представительными учреждениями, но заимствовал от славянофилов мысль о стремлении царя опереться на народное мнение. Он считал, что созвание собора 1566 г. «вызвано было необходимостью для представителя верховной власти искать опоры в народе» ввиду «сумбура» во внешней и внутренней политике в годы опричнины [755].

Несмотря на различия во взглядах «государственников» и славянофилов, и те и другие, оставаясь на позициях буржуазно-дворянского либерализма, фактически отказывались приписать соборам самостоятельную роль в политической жизни страны, которая, по их мнению, направлялась «мудрою волею монарха».

Первые оценки исторического значения земского собора 1566 г. носили по преимуществу публицистический характер, ибо не были основаны на специальном изучении источников и в первую очередь соборного приговора 2 июля 1566 г.

К серьезному исследованию этого памятника впервые обратился в начале 90-х годов XIX в. В.О. Ключевский. Он правильно подчеркнул, что нельзя на состав и деятельность соборов XVI в. механически переносить представления, складывающиеся при исследовании земских соборов XVII в., ибо деятельность последних протекала в иной обстановке.

Сравнивая состав участников собора 1566 г. с тысячниками, Ключевский пришел к выводу, что перед нами в обоих случаях столичные дети боярские, хотя и не порвавшие еще связь с уездным дворянством. «Столичный дворянин из переяславских или юрьевских помещиков являлся на собор представителем переяславских или юрьевских дворян потому, что он был головой переяславской или юрьевской сотни, а головой он становился потому, что был столичный дворянин; столичным же дворянином он становился потому, что был одним из лучших переяславских или юрьевских служилых людей… по породе и по служебной исправности». Итак, первичным источником соборного представительства В.О. Ключевский считал «доверие правительства» [756].

Земский собор 1566 г. был, по его образному выражению, «совещанием правительства со своими собственными агентами» [757]. Среди представителей было много дворян, происходивших из западных районов государства, так как при решении вопроса о продолжении войны правительство нуждалось в совете квалифицированных экспертов [758].

В.О. Ключевский настойчиво проводил мысль о коренном различии между западноевропейскими сословно-представительными учреждениями и земскими соборами. Последние объявлялись детищем верховной власти, частицей административного аппарата, не имевшего глубокой подосновы в условиях социально-экономической жизни общества.

Зависимость построений В.О. Ключевского от взглядов Б.Н. Чичерина очевидна. Первый лишь развивал мысль о том, что на соборе 1566 г. участвовали представители не областного, а столичного дворянства [759]. В рассуждениях В.О. Ключевского схема Б.Н.Чичерина была несколько ограничена внесением в нее элементов «представительства»: Ключевский считал тысячников I и II статьи по их положению уполномоченными провинциальных дворян, хотя по должности они были правительственными агентами.

Схема В.О.Ключевского надолго утвердилась в исторической литературе [760].

Некоторые коррективы к построениям Ключевского внес М.В. Клочков, посвятивший Земскому собору 1566 г. специальную статью, в которой он тщательно проследил по разрядным записям служебные назначения участников собора 1566 г. Клочков выяснил, что дворянские полки составлялись из детей боярских разных уездов. Головы полков назначались или воеводами, или Разрядом. При этом «очень часты были случаи, когда во главе уездных сотен стояли лица, совершенно не связанные с сотней местными узами» [761]. Отсюда делался вывод об ошибочности мнения Ключевского о том, что Земский собор 1566 г. был совещанием правительства с его агентами. При этом на первом плане «стояла служба и военно-административное положение, землевладельческая же связь была обстоятельством привходящим». Автор считал, что на собор призваны были лица, представлявшие те города, где они в то время служили головами или воеводами [762].

Построение Ключевского было подвергнуто резкой критике М.Н. Покровским, по мнению которого Земский собор нельзя рассматривать только как совещание правительства со своими агентами. «Звание правительственного чиновника и выборного депутата, — писал он, — вовсе не исключают друг друга». В средние века «естественным представителем каждой группы являлся ее официальный глава». Преобладание служилых людей в составе Земского собора 1566 г. объясняется тем, что служилые люди — землевладельцы «представляли собой экономически господствующий, а стало быть, и политически наиболее влиятельный класс». Покровский настаивал на близости земских соборов к сословно-представительным учреждениям Западной Европы [763]. В работе Покровского была сделана первая попытка показать классовую структуру Земского собора 1566 г.

В других работах, появившихся после революции 1905–1907 гг., обосновывался и развивался тезис Чичерина-Ключевского о казенно-административной сущности земских соборов XVI в. [764]

С.Л. Авалиани [765], наоборот, исходил из взгляда на Земский собор как на учреждение, аналогичное западным генеральным штатам, ландтагам, парламентам, т. е. сословно-представительным собраниям.