Александр Зимин - Опричнина

В Новгороде сохранилось предание, что новгородский поход был вызван доносом царю Петра Волынца, который «на весь град сердясь и то отмстить хотячи, диаволским советом ложно челобитную от всего Великаго Новаграда (тайно сложив) о предании полскому королю, в которой всех новгородцев желание со всем уездом королю оному поддатся, написал» [1457]. Тот же мотив встречается и в одном из вариантов песни о Грозном и сыне: некий волшебник подбросил Ивану IV письмо, в котором говорилось, что «Новгород отказывается прочь от его… Царь рассердился и стал казнить людей занапрасно» [1458].

Эту версию В.Б. Кобрин сопоставляет с глухой записью описи Царского архива. Здесь упомянута некая «челобитная безъимянная, подали ее в Челобитную избу на Петрово имя Волынского, что будто Петр слышал у Федора у Новосильского про государя непригожие речи». Эту челобитную «взял» к царю дьяк В. Щелкалов в ноябре 1569 г., т. е. как раз накануне новгородского похода [1459]. Венецианец Джерио сообщал, что Иван IV разорил Новгород из-за того, что перехватил гонца с изменнической грамотой [1460]. Это сведение Р.Г. Скрынников сопоставляет с отпиской новгородских дьяков о «польской памяти» [1461], которая якобы представляла собой тайную грамоту, адресованную новгородцам1666. Рассказ Джерио передает официальную версию. (ср. в посольских делах: «О котором есте лихом деле з государьскими изменники лазучьством ссылались» [1462]), а лапидарный характер записи в Описи Государственного архива не позволяет считать предположение Р.Г. Скрынникова достаточно обоснованным, хотя вероятность его и не исключена Петр Иванович Волынский в 1558 г. присутствовал на свадьбе у Владимира Старицкого, т. е., возможно, входил в состав его двора [1463].

Новгород уже давно находился как бы под подозрением у царя Ивана. Еще в 1568 г. в Вологде начали строить Софийский собор. Люди вологодско-пермского епископа получили название софиян. Строительство продолжалось два года и не было завершено [1464]. Опричная Вологда должна была явиться как бы противовесом земскому Новгороду с его софийским архиепископским домом [1465]. Возможно, именно в это время к вологодской епископии передаются опричные Двина, Вага и Каргополь, до того находившиеся в ведении новгородского архиепископа [1466]. Около того же 1568 г. по распоряжению царя в Синодальный список к летописному тексту о выступлении в 1542 г. Шуйских против И.Ф. Бельского приписано, что их поддерживали «ноугородцы… городом» [1467]. Розыск о причинах падения соседнего с Новгородом Изборска в январе 1569 г. также наводил на мысль о возможности предательства [1468]. Весной 1569 г. царь «свел» в Москву полтораста семей новгородцев и пятьсот семей псковичей [1469].

Карательная экспедиция на Новгород, которую должны были осуществить опричные полки, готовилась тщательно и в полной тайне. Штаден говорит, что «все города, большие дороги и монастыри от слободы до Лифляндии были заняты опричными заставами» [1470]. Вероятно, уже к 30 декабря 1569 г. Иван IV с пятнадцатитысячным отрядом прибыл в Клин, где учинена была дикая расправа [1471]. Среди жертв было 470 торговых людей, которые прибыли туда, направляясь по распоряжению царя из Пскова и Новгорода. Та же картина повторилась и в Торжке, Твери и Вышнем Волочке. В Торжке были убиты содержавшиеся в темнице пленные немцы, поляки и татары. Одновременно с этим в монастырях и церквах царь реквизировал деньги и ценности [1472]. В Твери Иван IV «приказал грабить все — и церкви и монастыри, пленных убивать, равно как и тех русских людей, которые породнились и сдружились с иноземцами… трупы их спускали под лед в Волгу» [1473]. С тверского престола был сведен архиепископ Варсонофий.

Беспощадное истребление тверичей, совершавшееся в течение пяти дней, произвело огромное впечатление на современников. Назывались фантастические цифры жертв: от 60 [1474]до 90 тысяч [1475]человек. По более правдоподобным сведениям, в Твери погибло «несколько тысяч людей» [1476]. Возможно, тверской разгром послужил поводом к созданию песни о Щелкане. М.И. Тихомиров справедливо пишет, что этот разгром «не был только царской прихотью, но вызывался определенными политическими целями: борьбой против остатков феодальной раздробленности», которые долго сохранялись в Твери [1477].

По дороге («идучи во Тверь») царь отдал распоряжение Малюте Скуратову расправиться с опальным митрополитом Филиппом, который и был задушен в Тверском Отроче монастыре 23 декабря.

Причину разгрома Твери можно видеть в традиционной связи ее со Старицей, когда-то входившей в состав могущественного Тверского княжества. В Твери находился двор Владимира Старицкого [1478]. По тверской писцовой книге 1548 г. известны четверо служилых людей князя Владимира [1479]. Вслед за Тверью настала очередь другого потенциального (по представлению Грозного) союзника убитого князя Владимира — Новгорода.

Передовой полк во главе с Василием Григорьевичем Зюзиным достиг Новгорода 2 января [1480]. Опричные воеводы «около Великаго Новаграда учиниша великия сторожы и крепкия заставы… Кабы ни един человек из града не убежал» [1481]. Главой новгородских заговорщиков царь считал архиепископа Пимена. Поэтому прежде всего репрессиям подверглось новгородское духовенство. По царскому повелению опричные дети боярские разъехались по окрестным монастырям, конфисковали их богатства и поставили на правеж до 500 старцев. Такая же участь постигла и торговых людей Новгорода. Ничем не прикрытый грабеж новгородского населения должен был поправить сильно пошатнувшиеся государственные финансы.

6 января в город приехал сам Иван Грозный с основными войсками и отрядом в 1500 стрельцов [1482]. Среди его приближенных были боярин Л.А. Салтыков и окольничий В.И. Умный-Колычев [1483]. Подробно обстоятельства разгрома Новгорода изложены в Повести о приходе царя Ивана IV в Новгород, составленной в новгородской клерикальной среде.

Царь распорядился схватить архиепископа Пимена, который якобы хотел «Великий Новъград предати иноплеменником, королю полскому». Начались пытки и казни [1484]. Автор Повести о приходе царя Ивана в Новгород сообщает, что ежедневно в течение пяти недель топили в Волхове по 1000–1500 человек. «А тот убо день благодарен, коего дни въвергнут в воду пятьсот или шестьсот человек». Если же кто пытался спастись из воды, то опричники «прихватывая багры, людей копии и рогатыни прободающе и топоры секуще, и во глубину без милости погружаху, предающе горцей смерти» [1485]. Опричники совершали также карательные рейды по новгородским окрестностям в радиусе 200–300 км, захватывая помещичье, монастырское и крестьянское имущество, сжигая хлеб, убивая людей, уничтожая скот [1486]. Многие тысячи людей были обречены на голодную смерть.