Александр Зимин - Россия на рубеже XV-XVI столетий (Очерки социально-политической истории).

Имели свои права-привилегии и представители духовенства, которое разделялось на черное (монашество) и белое (служители церкви). Высшая прослойка духовенства — «князья церкви» (епископат) были близки к представителям феодальной светской аристократии и к великому князю, хотя и имели свои корпоративные интересы. Положение массы рядового белого духовенства практически ничем существенно не отличалось от положения крестьян и посадских людей. В средние века, писал Ф. Энгельс, сельским и городским священникам «как выходцам из бюргерства или плебса были достаточно близки условия жизни массы…». [123] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 7, с. 352.

Сословие горожан находилось в стадии формирования.

Основную массу населения страны составляли холопы и крестьяне. Холопы разделялись на две группы — слуги (или «приказные люди») и «страдные (или «деловые») люди». Первые составляли челядь господина, входили в число его администраторов и военных слуг; вторые обрабатывали господскую запашку и занимались ремесленной деятельностью. Основная масса холопов переходила к своим господам по наследству. Холопов покупали, брали в полон, холопами становились по полным грамотам, которые докладывались местной администрации (докладные). С конца XV в. из среды полных «людей» выделяется группа кабальных (упоминаются в 1479 г.). Их появление объяснялось усилением феодального гнета. Обнищавшие крестьяне вынуждены были поступать во временное (кабальное) холопство, составляя кабалу на взятые в долг деньги. Полные холопы в отличие от крестьян считались собственностью феодала. Роль их в социально-политической структуре общества была значительной. Холопы-послужильцы, отпущенные на свободу, входили в состав господствующего класса (значительная их часть испомещена была в Новгороде): дьяки, казначеи, посельские становились органичной частью государственного аппарата. Холопы-страдники обеспечивали феодалу обработку его пашни, а другие «деловые люди» в условиях господства натурального хозяйства доставляли необходимые для него продукты ремесленной деятельности. Если рядовой феодал имел один-два десятка холопов, то такие, как кн. И. Ю. Патрикеев, — до полутораста. [124] ДДГ, № 80, с. 305, 307, 310; № 74, с. 277; № 86, с. 345–349; Зимин А. А. Холопы на Руси…, с. 339. О полных грамотах см.: Колычева Е. И. Полные и докладные грамоты XV–XVI вв. — АЕ. 1961. М., 1962, с. 41–81.

В литературе существовало мнение, что с конца XV в. начинается массовый отпуск холопов на свободу, порожденный изживанием рабства. [125] Греков Б. Д. Крестьяне на Руси, кн. 2, с. 26–42. Но отпускали на свободу всех своих холопов, как правило, те феодалы, у которых не было родичей, наследников. К XVI в. численность холопов у феодалов не только не уменьшилась, но даже увеличилась. Незавершенность крестьянского закрепощения делала применение труда холопов совершенно необходимым. Их эксплуатация отличалась особой жестокостью, что вызывало учащавшиеся побеги подневольных людей. [126] Зимин А. А. Холопы на Руси…, с. 339–341. Труд холопов находил все более широкое применение на растущей барской пашне. Некоторые феодалы давали своим «людям» особые наделы, тем самым как бы подготавливая слияние холопов с крестьянами в единую крепостную массу. [127] Колычева Е. И. Холопство и крепостничество (конец XV–XVI вв.), с. 103. В. М. Панеях считает, что преувеличивать этот процесс нет оснований ( Панеях В. М. Холопство в XVI — начале XVII в., с. 57).

Основную часть сельского населения на рубеже XV–XVI вв. звали крестьянами. Это наименование закрепилось за ними в тяжелые годы ордынского ига. Вопрос о категориях крестьянства в XV в. еще не вполне ясен. Долгое время господствовала точка зрения Б. Д. Грекова, считавшего, что крестьяне тогда делились на «старожильцев» (феодально-зависимых крестьян) и «новоприходцев». Старожильство, по Б. Д. Грекову, было этапом в закрепощении крестьян и определялось не количеством прожитых лет, а существом отношения крестьянина к господину. [128] Греков Б. Д. Крестьяне на Руси, кн. 2, с. 95. Взгляды Б. Д. Грекова разделял И. И. Смирнов (ИСССР, 1962, № 2, с. 158). К Смирнову присоединился Ю. Г. Алексеев. По его мнению, «старожильцы» упоминаются только в противопоставлении «людям пришлым». Как и Смирнов, Алексеев считает, что «старожильцы» обладали правом и возможностью крестьянского перехода ( Алексеев Ю. Г. Аграрная и социальная история Северо-Восточной Руси XV–XVI вв. Переяславский уезд, с. 99, 104). Возражения Л. В. Черепнина см.: ПРФ, с. 229–232. В данном случае Б. Д. Греков модифицировал представления П. И. Беляева. [129] Беляев П. И. Древнерусская сеньория и крестьянское закрепощение. — Журнал Министерства юстиции, 1916, № 8, с. 174.

Л. В. Черепнин показал, что источники XV в. не знают термина «новоприходцы». По его мнению, «старожильцы» — это «основное крестьянское населенно феодальных вотчин или государственных земель, противопоставляемое… крестьянам, вновь призванным феодалами в свои имения из других княжеств». Отчуждение населенных пунктов означало в первую очередь отчуждение «старожильцев». [130] ПРФ, с. 229–232. Развернутый разбор взглядов Б. Д. Грекова дал Г. Е. Кочин. По Кочину, термины «старожильцы» и «пришлые» — «слова бытового, житейского языка — о крестьянах одних и тех же деревень: об издавна здесь живущих и только что поселившихся»; разница между ними «лишь в количестве льготных лет». Под этими наименованиями, по его мнению, не было никаких особых категорий крестьянства. [131] Кочин, с. 416, 413. И. Я. Фроянов высказал предположение, что во время судебных процессов «старожильцами» просто назывались свидетели, долгое время проживавшие на определенной территории, и в этом качестве выступали не только крестьяне. [132] Фроянов И. Я. Переход крестьян и старожильство в России XV–XVI вв. — Тезисы докладов и сообщений XIV сессии межреспубликанского симпозиума по аграрной истории Восточной Европы, вып. I. M., 1972, с. 79–80. Ими могли быть и дети боярские, [133] АСЭИ, т. I, № 607а, с. 511. и монастырские слуги, и посадские люди. Соображения Г. Е. Кочина и И. Я. Фроянова заслуживают серьезного внимания. Конечно, сохранившиеся правые грамоты относятся в первую очередь к земельным делам, поэтому и большинство «старожильцев» там — крестьяне. «Подвижность» населения была незначительной. Крестьяне из поколения в поколение сидели на землях отцов и дедов без всякого законодательного принуждения. Переходы, переманивание крестьян касались близлежащих районов. В этом отношении очень убедительны наблюдения Н. Н. Масленниковой над северным материалом первой половины XVI в. [134] Кочин, с. 420; Масленникова Н. Н. Опыт изучения крестьянских переходов в XVI в. по данным топо- и антропонимики. — Материалы XV сессии симпозиума по проблемам аграрной историй СССР, вып. 1. Вологда, 1976, с. 22–36.