Михаил Горбачев - Жизнь и реформы

Переговоры выявили близость позиций по многим вопросам, желание корейской стороны к широкому экономическому сотрудничеству, поддержанию политического диалога. Мы договорились об ответном визите, но быстро накалявшаяся обстановка в стране мешала выбрать время. Узнав о намеченном на апрель 1991 года моем визите в Японию, Ро Дэ У предложил побывать у него в гостях на обратном пути. Я согласился.

И вот 19 апреля наш самолет через 40 минут полета от Нагасаки приземлился на острове Чеджудо у юго-восточного побережья Кореи. В центре острова красивейший ботанический сад. Зелень, множество камней, солнце и голубая вода Тихого океана, омывающая этот вулканический остров, придают ему вид сказочного уголка. Толпы отдыхающих, туристов. На берегу фигурки «женщин-русалок» — добытчиц даров моря, жемчуга. Мы первые советские люди на этом острове. И поэтому тоже — «открытие» для его жителей. Раису Максимовну, отправившуюся в пешее путешествие по острову, корейские туристы, жители острова очень внимательно рассматривали и о многом расспрашивали.

Президент, его коллеги устроили торжественный прием, атмосфера встречи была такой, будто отношения между нашими странами исчисляются десятилетиями.

Утром состоялась беседа с президентом Ро Дэ У, сначала один на один, потом с участием главных членов правительства. Я еще раз имел возможность убедиться, что в его лице Корея имела политика, с которым будут связывать один из ответственных этапов на пути возрождения нации. При неоднозначных оценках его деятельности, при непростых последствиях того, что он оставил своим преемникам, это личность и в чисто человеческом плане — с широтой взгляда на мир, решительным характером государственного деятеля, уверенного в себе, но отнюдь не претенциозного. Заслуживает особого нашего признания, что Ро Дэ У был среди немногих деятелей его уровня, проявивших действенную солидарность с нашей страной, когда она больше всего в этом нуждалась. Он не стал выжидать, как некоторые, к чему поведут перемены у нас, энергично взялся за налаживание отношений с СССР.

Мы обменялись мнениями об общей ситуации в мире, на Дальнем Востоке. Оценки оказались схожими. Констатировали, что с «холодной войной» покончено и в Азиатско-Тихоокеанском регионе, на Корейском полуострове. Он изложил свой взгляд на будущее Кореи, перспективы ее объединения — исключительно мирным путем, только политическими средствами и постепенно. Я поделился размышлениями о ходе преобразований в своей стране, которые вышли уже тогда на опасный виток.

Заботой Ро Дэ У была проблема вступления Южной Кореи в Организацию Объединенных Наций. Препятствием являлось упорство Пхеньяна, считавшего, что даже одновременное принятие обоих корейских государств в ООН означало бы закрепление раскола нации. Я так не думал. Напротив, членство в ООН облегчало бы поиск мирного, цивилизованного сближения двух частей нации и восстановление общего государства. Поэтому обещал президенту поддержку просьбы Южной Кореи в Совете Безопасности ООН.

Ро Дэ У, естественно, очень беспокоили ядерная программа Северной Кореи и отказ ее руководства от присоединения к Договору о нераспространении ядерного оружия. Я заверил президента, что с нашей стороны не будет сделано ничего такого, что способствовало бы появлению этого оружия на севере Кореи.

К тому времени уже было в совместной с корейскими бизнесменами проработке 48 крупных проектов промышленно-технологического плана, в том числе по освоению природных ресурсов Дальнего Востока и Сибири. Шла речь также о соглашении по сотрудничеству в области рыболовства, об открытии прямого морского сообщения с Южной Кореей. Словом, и на этом направлении политики «нового мышления» был создан задел на будущее.

Начало сближения с «семеркой»

От прошлого мы унаследовали хозяйство с ярко выраженной тенденцией к автаркии. СССР слабо участвовал в международном разделении труда, в его внешнеэкономических связях преобладала двусторонняя торговля, причем главным образом с «братскими странами». Между тем в мире нарастали процессы интернационализации экономических отношений, производственной кооперации. Не учитывать этого было невозможно. Перестройка внутри страны требовала изменения характера внешнеэкономических связей, органичного включения в мировую экономику.

Эта тема была одной из главных в моем выступлении на Генеральной Ассамблее ООН в декабре 1988 года в беседе с представителями влиятельной неправительственной организации «Трехсторонняя комиссия». В ту пору Комиссия готовила доклад о состоянии и перспективах отношений между Востоком и Западом. Большая группа ее членов приехала в Москву, желая получить из первых рук информацию, которая помогла бы подготовить такой доклад. 18 января 1989 года я встретился с Д.Рокфеллером, Жискар д'Эстеном, Я.Накасонэ, Г.Киссинджером. На протяжении нескольких часов мы обсуждали перспективы нашего вхождения в мировой рынок, формы участия в мирохозяйственных связях, правила многостороннего сотрудничества, условия подключения СССР к деятельности международных экономических организаций и т. п.

Позднее, зная о намеченном в Париже заседании «семерки», я решил обратиться со специальным письмом к президенту Миттерану, чтобы напрямую поставить эти вопросы перед руководителями ведущих стран Запада. С этого письма началось, по существу, сближение с «большой семеркой», приведшее спустя два года к моей встрече с нею в Лондоне летом 1991 года.

Но предстояло преодолеть немало препятствий. На очередной ежегодной встрече «семерки» в Хьюстоне (США) положение в Советском Союзе и странах Восточной Европы стало главной темой. Я направил участникам этой встречи новое послание. Все больше убеждался: нужен разговор непосредственно на «семерке».

При встречах с представителями Запада осенью 1990 года я постоянно подчеркивал: преодоление нашего экономического кризиса, реформа экономики — это наша задача, и никто не решит ее за нас. Мы это понимаем. Но в успехе ее должен быть заинтересован и Запад. Ведь создание в нашей огромной стране здоровой экономики отвечает его интересам. А значит, на самом остром, переломном этапе реформ мы вправе рассчитывать на встречные шаги со стороны наших партнеров.

Надо сказать, что первоначальная реакция была осторожной, скорее даже скептической. Прямо или косвенно в высказываниях наших западных партнеров звучал мотив: реформа в СССР идет недостаточно быстро, наша экономика все еще недостаточно «рыночна», а это сужает возможности встречного движения со стороны Запада.