Михаил Горбачев - Жизнь и реформы

Об этих событиях меня подробно информировал Кренц на встрече в Москве. Он рассказал, что Хонеккер, давно готовивший Кренца в свои преемники, упрекнул его в том, будто тот специально подобрал участников торжеств, чтобы устроить «афронт» генсеку и спровоцировать его отставку. Этот штрих был еще одним свидетельством того, насколько бывший лидер СЕПГ отдалился от реальной жизни, от настроений и интересов граждан республики.

В начале декабря Народная палата ГДР отменила положение конституции о руководящей роли СЕПГ, из нее вышло около половины членов, а чрезвычайный съезд преобразовал ее в партию демократического социализма — ПДС. Обновленная партия приняла новые программные документы и избрала правление во главе с берлинским адвокатом Грегором Гизи. Я встретился с новыми руководителями ГДР. Это были люди уже совершенно новой формации, по-настоящему интеллигентные, раскованные, самостоятельно и оригинально думающие и действующие. Но вышли на широкую политическую арену они слишком поздно, времени для разбега у них не было. Их политические оппоненты на Западе были несравненно опытнее и искушеннее.

Политическая и социальная дестабилизация в ГДР дала беспрецедентные шансы конкурирующим политическим кругам ФРГ. Каждая из основных партий — ХДС/ХСС, СвДП, СДПГ — развернула бурную деятельность в пользу объединения Германии. Различие их тактики сводилось лишь к темпам и формам такого объединения. Среди политических партий, общественных организаций и населения ГДР отношение к перспективам объединения было неоднозначным. Во всяком случае, поначалу преобладала линия на плавное, поэтапное сближение и всестороннее равноправное сотрудничество. Этим целям отвечал трехэтапный план Ханса Модрова, о котором я уже писал в предыдущей части.

Еще раз напомню, что 12 сентября 1990 года в Москве в итоге совещания министров иностранных дел СССР, США, Великобритании, Франции, ГДР и ФРГ, которое условно называлось встречей «4+2», был подписан Договор об окончательном урегулировании в отношении Германии. В этом договоре содержались решения всего комплекса внешних аспектов германского единства.

В августе 1990 года в Берлине во дворце на Унтер-ден-Линден был подписан, а 3 октября того же года вступил в силу государственный договор между ГДР и ФРГ «О строительстве германского единства». Он предусматривал вхождение ГДР в состав ФРГ согласно статье 23 Основного закона ФРГ.

Объединение Германии, на мой взгляд, — явление неизбежное, необходимое и, наконец, справедливое. Оно обусловлено коренными переменами в мире, Европе и в самой Германии. Другое дело, что могло оно произойти иначе, менее драматично. Ведь адаптация населения бывшей ГДР в объединенной Германии оказалась намного труднее, чем даже предостерегали сторонники поэтапного объединения. Процесс продолжает оставаться весьма болезненным не только для востока, но и для запада страны.

Думаю, потребуется еще немало времени, выдержки, сил и средств, чтобы полностью зарубцевались швы и раны на теле во многом изменившейся, но по-прежнему великой нации, расчлененной на части горячей и холодной войной. Восстановив свою государственную целостность, она поставлена теперь перед необходимостью решать ряд задач, от которых в немалой мере зависит будущее всего континента. Это — сохранение и упрочение демократии, преодоление любых попыток возродить философию и политику «арийской исключительности», принесшую столько бед немецкому народу и миру. Это — использование мощного потенциала объединенной Германии для поддержания европейского равновесия, содействия процессу интеграции, строительству «общеевропейского дома».

И конечно, особые надежды я возлагаю на то, что новая Германия станет добрым соседом и надежным партнером новой России, других государств СНГ. Для этого есть все предпосылки — исторические, экономические, политические, духовные.

Хотел бы закончить свои заметки о встречах и беседах с Эрихом Хонеккером выражением решительного несогласия с попытками взвалить на него юридическую ответственность за ряд драматических событий в ГДР и в истории ее отношений с ФРГ.

В связи с судебным процессом над Хонеккером я не раз заявлял и в Москве и в Бонне и хочу повторить еще раз: нельзя несправедливо руководствоваться формальными критериями западногерманского права при оценке политики, проводившейся в иных, причем даже не в радикально, а в исторически иных условиях. ГДР была независимым, признанным во всем мире государством, членом ООН.

Иначе говоря, неправомерен сам подход, на основе которого пытались осудить Хонеккера. Ну а разве немецкие политики и юристы имели право забыть о том, как много сделал Хонеккер для налаживания в сложнейших международных условиях отношений между ГДР и ФРГ? Установленные при нем экономические и научно-технические связи существенно облегчили процесс реинтеграции двух частей Германии. А политика СЕПГ в духовной области способствовала сохранению национального самосознания и демократической культуры Германии.

Мое отношение к Эриху Хонеккеру, как и ко многим другим немецким коммунистам, определяется прежде всего их деятельностью по сближению народов Германии и России, которые были брошены фашизмом в кровавую бойню друг против друга. Что бы о них сегодня ни говорили, эта их заслуга перед живущими и грядущими поколениями немцев и русских останется в памяти навсегда.

Суд над Хонеккером, политическая шумиха вокруг ряда его соратников — все это, на мой взгляд, далеко от попыток объективно осмыслить события последних десятилетий в Германии, сделать из них должные выводы. Один из них состоит в необходимости до конца отказаться от философии и политики противостояния, правившей миром на протяжении всего предвоенного и послевоенного времени. Как условием подлинно надежной стабилизации в России является преодоление «духа» перманентной гражданской войны между красными и белыми, так в Германии, по моему глубокому убеждению, им является преодоление подозрительности между двумя частями расколотой десятилетиями нации.

Мои первые непосредственные впечатления о кубинцах относятся к шестидесятым годам. Тогда на Ставрополье, Кубань, в Крым и Узбекистан приехали учиться тысячи кубинских юношей и девушек. У нас они разместились в станице Григориполисской, где расположено одно из старейших училищ механизаторов сельского хозяйства. Помню, мы встретили кубинцев в Новороссийске, куда они прибыли на теплоходе. Рассадили их по автобусам и повезли на Ставрополье. Казачья станица приняла гостей радушно. И это помимо традиционного гостеприимства отражало общий подъем симпатий к Кубе, Фиделю Кастро, характерный для общественного настроения в стране.