Александр Зимин - В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России

Состав наиболее влиятельных лиц из окружения Ивана Грозного в 1581–1584 гг. рисуют посольские книги. В 1581 г. на приеме польских гонцов присутствуют Н. Р. Юрьев и Б. Я. Бельский. В приемах английских послов и беседах с ними в 1581–1582 гг. участвуют кн. Ф. М. Трубецкой, Н. Р. Юрьев, А. Ф. Нагой и Б. Я. Бельский. Осенью 1581 г. Н. Р. Юрьеву царь сообщает о предсмертной болезни сына. В 1581–1582 гг. в переговорах с А. Поссевино участвуют Н. Р. Юрьев, Б. Я. Бельский и А. Ф. Нагой [321] Савва, с. 397; Сб. РИО, т. 38, с. 3, 133; Лихачев. Поссевино, с. 58; ПДС, т. X, стлб. 191, 264, 267–340. . Летом 1582 г. переговоры с польскими послами ведут Н. Р. Юрьев, Б. Я. Бельский, А. Ф. Нагой и Р. В. Алферьев. В 1583 г. на встречах с английским послом присутствуют кн. Ф. М. Трубецкой, Н. Р. Юрьев, Д. И. и С. В. Годуновы, но ведут переговоры Н. Р. Юрьев и Б. Я. Бельский. В 1583 г. решено было послать в Польшу грамоту от имени Н. Р. Юрьева и Б. Я. Бельского. В сентябре 1583 г. А. Ф. Нагой и И. В. Годунов вели переговоры о размене пленных с польскими представителями [322] Савва, с. 398, 125; РК 1559–1605 гг., с. 192; Щ, л. 643 об, — 644; Сб. РИО, т. 38, с. 85, 103–104, 112; Мордовина, Станиславский. Состав двора, с. 180. С. В. Годунов был в январе 1584 г. на встрече с английским послом (РК 1559–1605 гг., с. 192, 200). .

Из приведенных сведений ясно вырисовываются две группы знати при дворе: земскую возглавлял Н. Р. Юрьев, опричную (дворовую) — Б. Я. Бельский и А. Ф. Нагой. Бориса Годунова в эти годы среди приближенных царя незаметно: то ли он держался в тени, то ли между ним и царем пробежала тень недоверия. Во всяком случае на свадьбе Грозного осенью 1580 г. он еще в фаворе. Борис стал боярином, но удостоился немногого — быть в дружках царицы вместе с М. А. Нагим (у царя — Б. Я. Бельский). На свадьбе присутствовал сонм Годуновых (Яков и Карп-Константин Михайловичи, Никита, Петр, Иван и Степан Васильевичи, Андрей Никитич, Дмитрий Иванович) [323] Сахаров, с. 66–67. В июле 1581 г. трапезу с царем разделили Д. И. Годунов и Ф. М. Троекуров (РК 1559–1605 гг., с. 180–181). .

Бесспорным фаворитом царя последних лет его жизни был Богдан Бельский. Для Д. Горсея он — «главный любимец прежнего царя»; для английских послов Д. Боуса и Т. Смита — «главнейший и самый доверенный… советник» Грозного. Дьяк И. Тимофеев называет его первосоветником и говорит, что «сердце царево всегда о нем несытне горяше». Сравнивая Бельского с Годуновым, он подчеркивал, что «первый втораго много излишествова во славе». По словам П. Одерборна, это был «сильный и суровый человек», хотя «скупец и упрямец». При больном царе Богдан Яковлевич занимал два поста: оружничего и главы Аптекарского приказа, что говорило об особом доверии к нему. Позднее способности этого волевого и умного честолюбца признавал даже такой противник Годуновых, как Ф. Н. Романов: «.. один-де у них (Годуновых. — А. З.) разумен Богдан Белской, к посолским и ко всяким делам добре досуж» [324] Севастьянова, с. 118, ср. с. ИЗ; ЧОИДР, 1884, кн. 4, отд. III, с. 100; Шереметев, с. 36–37; Временник Тимофеева, с. 46, ср. с. 15; Мордовина, Станиславский. Состав двора, с. 163; ЦГАДА, ф. 210, оп. 13, ч. 1, д. 283, л. 252; д. 547, л. 73–75; Полосин, с. 213; АИ, т. 2, с. 51; Кобрин, с. 25. По Петрею, это «был сильный боярин с весьма большим значением и богатством… Жестокость и великая надменность Бельского были довольно известны москвитянам» (Петрей, с. 167). .

Слабой стороной Бельского в борьбе за власть как раз и являлись его незаурядные личные качества и положение при монархе. Это вызывало зависть и раздражение знати, которая особенно побаивалась приверженности Богдана к опричным порядкам. Бельский не был знатен, а потому не мог рассчитывать на думный чин, что также ослабляло его позиции. Не числился он в любимцах ни у одного из сыновей Грозного, т. е. не мог претендовать на место опекуна в случае смерти царя. Словом, только поддержка Грозного и старых соратников Бельского по опричнине и Двору делали его значительной силой, с которой вынуждены были считаться в придворных сферах.

Другое дело — Борис Годунов. До поры до времени он не возбуждал у знати особенных страхов, ибо связал себя родством с младшим сыном царя. Вместе с тем он принадлежал к старинной фамилии, правда не княжеской, но все же боярской. Его дядя Дмитрий Иванович был боярином, а троюродный брат Степан Васильевич — окольничим. Борис Федорович когда-то входил в опричнину и сферой своего влияния избрал государев дворец. Портрет Годунова позднее рисует Т. Смит: «Это был рослый и дородный человек, своей представительностью невольно напоминавший об обязательной для всех покорности его власти; с черными, хотя и редкими, волосами, при правильных чертах лица, он обладал в упор смотрящим взглядом и крепким телосложением» [325] Сэра Томаса Смита путешествие и пребывание в России. СПб., 1893, с. 58. .

Годуновы медленно продвигаются по лестнице чинов. Это сказывается и на их местнических спорах. Так, в декабре 1578 г. Борис выигрывает местническое дело у кн. И. В. Сицкого. В 1579 г. А. Е. Салтыков проиграл дело И. В. Годунову. В ноябре 1580 г. местничали П. Я. Салтыков и Б. Ф. Годунов (последний был «оправлен»), М. М. Салтыков и Я. М. Годунов (их спор «не вершен»). В июле 1581 г. царь не дал «правды» окольничему кн. Ф. М. Троекурову в споре с боярином Д. И. Годуновым. В январе 1582 г. царь «оправил» И. В. Годунова в споре с П. Я. Салтыковым. Тогда же И. В. Годунов вел спор и с кн. И. К. Курлятевым. В январе 1583 г. окольничий С. В. Годунов был учинен пятью местами выше Ф. М. Ласкирева [326] РК 1559–1605 гг., с. 160–163, 168, 180–181, 186, 200; ДРВ, ч. XIII, с. 115–116; Щ, л. 615–615 об.; Kleimola А. М. Boris Godunov and the Politics of Mestnichestwo. — The Slavonic and East European review, 1975, v. 53, p. 132, 355–369. . Эти споры касались всех наиболее видных представителей семьи Годуновых, и победы в местнических делах юридически обосновывали их ведущее положение в среде московской знати.

В жизни политического деятеля кроме понимания исторической обстановки и личных качеств иногда существенную роль играет стечение обстоятельств, которое обычно называют неопределенным понятием «случай». Такой «случайностью» в судьбе Годуновых оказалась смерть царевича Ивана. 9 ноября 1581 г. в Александровской слободе, где в то время проживал Иван IV, произошла ссора между царем и наследником престола. Грозный ударил Ивана Ивановича «осном» (острием посоха) в висок. В результате этого через десять дней (19 ноября) царевич скончался [327] В письме Ивана IV H. Р. Юрьеву от 12 ноября 1581 г. говорится, что в тот день, когда Юрьев и А. Щелкалов выехали из Александровской слободы (а это было 9 или 10 ноября), «Иван сын разнемогся и нынече конечно болен» (Лихачев. Поссевино, с. 58–59). В Слободе-царь был во всяком случае с 18 октября до 17 ноября, в Москве — 27 ноября (там же, Прил., с. XXXI, LXI, LXVI); ПСРЛ, т. 34, с. 194; Безднинский летописец, с. 208 (18 марта); см. С. И. Шаховского (РИБ, т. 13, стлб. 562, 629–630). .