Михаил Погодин - Древняя русская история до монгольского ига. Том 2

Из овощей упоминается в Русской Правде горох, измерявшийся убороками; в некоторых изводах говорится о полбе.

Мак, горох, тыква, бобы, чеснок и лук, известны по Печерским житиям.

Хмель известен из древности.

В 1213 г. воз репы в Новгороде стоил две гривны.

Огороды упоминаются в Патерике «с древами плодовитыми», следовательно, в смысле садов.

Под 1159 г. в летописи град сравнивается с яблоками.

В 1091 и 1169 г. родилось много плодов.

В 1228 году новгородский князь Ярослав Владимирович вез псковичам в коробьях дары, паволоки и овощ (вероятно, иностранные плоды).

В Русской Правде упоминаются кони (жеребцы, кобылы), быки и коровы, волы (третьяки, лонщины-годовики), телята, поросята, овны-бараны, овцы, козы, свиньи. Мясо, полоть, сыр, молоко.

В летописях под 1141 г.: «Поима Всеволод городы Гюргеве — конь, скот, овце, и кде что почюя товар».

Под 1158 г. упомянут скот рогатый.

Скотина содержалась в хлевах, хлевинах. В пищу ей шел овес, сено, трава.

Из описания войны великого князя Изяслава Мстиславича из-за Игоря Ольговича (1146 г.) можно заключить, как обширно бывало сельское хозяйство у удельных князей: «шедше сташа в Мелтекове селе, и оттуда пославше и заграбиша Игорева и Святославля стада, в лесе, по Рахни, кобыл стадных 3000, а конь 1000; пославше же по селом, пожгоша жито и дворы. На гумне в Игореве сельце было стогов девятьсот».

1159. «Мстислав зая товара много Изяславли дружины, и коний и скота». О стадах его под 1170 г.

Стада конские и кобыльи в Вол. летописи под 1225 г.

Там же о борзом коне актазе, что подарил Мстислав галицкий зятю Даниилу.

Коневый тать выдавался князю на поток (поточение, заточение).

За убийство своего конюха великий князь Изяслав наложил виру на дорогобужцев 80 гривен: так было велико значение этой должности. (Сравни значение конюшего в царском периоде).

У Нестора под 1103 г. встречается лошадь.

В Слове о полку Игореве комони.

В Киевской летописи фари, 1150 г.

Древнейшая дань, которую платили славянские обитатели норманнам, состояла в черных кунах (не отсюда ли произошло и имя денег — куны, как у латинян ресuniа от ресus?) и белых веверицах или белках.

Пардусы или рыси часто встречаются в летописях.

Бобры в Русской Правде.

Югра говорила новгородцам, что готовит для них соболей.

Богатство князей заключалось столько же в золоте и серебре, как и в мехах; например, в 1067 г., во дворе Изяславовом разграблено бесчисленное множество злата и серебра, кунами и скорою.

Ростислав смоленский одарил в 1159 году Святослава Ольговича соболями, горностаями, черными кунами, песцами, белыми волками и рыбьими зубами.

Звероловство было любимым занятием князей.

В Поучении Мономаха описывается звериная охота.

Говоря об охоте с отцом на всякого зверя, он упоминает о диких конях, турах, оленях, лосях, вепрях, медведях.

Была известна охота за зайцами: «Мстистав (1176 г.) поехал из Суздаля борзо, яко и на заяц».

У новгородцев были строго определены места, где их князья могли пользоваться ловлей диких зверей и птиц.

В уставе Всеволода Мстиславича упоминается о «лове княже».

В Слове Данииловом упоминается о «серне в тенете».

В песнях сохранились следующие следы этого занятия и промысла. Вольга Святославич посылал свою дружину ловить зверей:

Вейте веревочки шелковыя, Становите веревочки по темну лесу, Становите веревочки по сырой земле.

(Вот перевесища летописи, и верви, перевесы Русской Правды!)

И ловите вы куниц и лисиц, Диких зверей и черных соболей.

Дружина работала неудачно, и Вольга сам

Поскочил по сырой земле, по темну лесу, Заворачивал куниц, лисиц, И диких зверей, черных соболей, Больших поскакучиих заюшек, Малых горностаюшек.

В другом изводе этой былины так описываются подвиги витязя на звериной ловле:

Дружина спит, так Волх не спит: Он обернется и серым волком, Бегал, скакал по темным лесам и по раменью, А бьет он звери сохатые, А и волку, медведю, спуску нет, А и соболи, барсы, любимый кус. Он зайцам, лисицам, не брезгивал.

В Русской Правде значится: «аже будет росечена земля, или на земли знамение, имь же ловлено, или сеть, то по верви искати вора, либо платити продажу.

Аже перетрет вервь в перевесе, то три гривны продажи, а за вервь гривну кун».

За украденного в перевесе сокола или ястреба пени три гривны.

Пругло, тенето, упоминаются в житии Федосиевом; ловчий наряд в Поучении Мономаха; тенета, кляпцы, в Слове Данииловом.

Варлаам Хутынский отдал монастырю ловища гоголины.

В Слове о полку Игореве встречаются: белые гоголи, чернеди (дикие утки), сизые орлы, галицы (галки), кречеты (белые соколы), черные вороны, сороки, чайки, соколы, дятлы.

Тетерева в ответах Нифонта и грамоте Ростислава.

В Слове о богатом: ряби, елени, вепреве, дичина и проч.

Игорь Святославич северский в плену ястребом ловяшет (1185).

О птицеловстве из песен — выше упомянутый Вольга Святославич посылал дружину по лесам:

Вейте силышка шелковыя, Становите силышка на темный лес, На темный лес, на самый верх, Ловите гусей, лебедей, ясных соколей, И малую птицу пташицу.

Из домашней птицы в Русской Правде упоминаются: куры, голуби, утки, гуси, лебеди; для охоты: сокол, ястреб.

Это слово происходит от борть, выдолбленное дерево для помещения пчел; оно процветало в наших странах с глубокой древности. Леса давали обильную пищу пчелам, разводившимся в дуплах («бортное ухожье»), и мед, воск, принадлежали к числу наиболее распространенных произведений: мед для домашнего употребления в пищу и питье, а воск для иностранной торговли.

Русская Правда представляет особые постановления для охраны этого прибыточного промысла:

За украденную борть назначалось 12 гривен пени.

Кто «раззнаменает борть, или перетнет межу бортную», тот платит 12 гривен пени.

За «борть ссеченную» 3 гривны пени, а за дерево полгривны.

За выдрание пчел 3 гривны, а хозяину за мед нелаженого улья 10 кун, 1 за лаженный 5 кун.

Если тать скроется, то должно искать его по следу, но с чужими людьми и с свидетелями.

Кто не отведет следа от своего жилища, тот виноват; но если след кончится у «гостинца великого» (большой дороги?), или «на пусте», где села нет, то не платить ни пени, ни татьбы.

О пчеловодстве наших славян говорят древние арабские писатели и даже знают слово улей, описывают борти.

Принадлежит также к древнейшим промыслам, и с учреждением постов по принятии христианства употребление рыбы в пищу значительно увеличилось.

Св. Антоний Римлянин купил «рыбную ловитву» на потребу монастыря.