Хилэр Беллок - Ришелье

Если для кардинала Монморанси был изменником, поднявшим мятеж против короля и потому безусловно заслуживающим смертной казни, то для знати он был, во-первых, одним из своих, а во-вторых, союзником Гастона, брата короля, который не сегодня, так завтра будет королем, потому что его старший брат бездетен и слаб здоровьем.

Ришелье знал об этом. В своих мемуарах он очень подробно рассказывает о деле Монморанси, и всякий, кто прочтет эти страницы, согласится со мной, что в них изложена вся суть происходящего, то есть сама история. Эти страницы написаны неторопливо и веско, и кажется, что их писал другой человек, когда вспоминаешь строки, написанные им о Марильяке.

Ришелье пишет, что 4 октября 1632 года брат короля Гастон приехал в Тур, чтобы просить короля о помиловании Монморанси, и что король был очень резок, отказав ему. Спустя неделю между королем и Ришелье состоялась долгая беседа с глазу на глаз, в которой кардинал изложил те доводы, которые говорили о необходимости смертной казни, и привел контраргументы в пользу помилования.

Восстание было поддержано населением целой провинции, губернатор которой был почти наследственным правителем. Эта провинция была пограничной с Испанией, и Монморанси получил от испанцев деньги, чтобы набирать наемников в свою армию, — все это были такие акты неповиновения, которые нельзя было оставить безнаказанными, так как они могли послужить дурным примером для других.

По мнению Ришелье, Монморанси можно было бы сохранить жизнь, оставив его заложником на тот случай, если бы королева-мать или Гастон вновь подняли мятеж. Этот акт милосердия оставил бы хорошее впечатление в обществе, хотя, конечно, нет никакой гарантии, что мятежи не начнутся вновь.

Далее он пишет, что королем не было принято окончательное решение, когда беседа была окончена.

Совершенно очевидно, что аргументы в пользу того, чтобы Монморанси был казнен, оказались более сильными, чем доводы в его защиту. Здесь мне хочется обратить внимание читателя на один момент. Представим себе, что Ришелье, как и мы все, учитывал бы вероятности событий: король часто и тяжело болеет, у него нет наследника, весьма возможно, что трон по наследству, перейдет к Гастону. Что ждет того, кто убедил короля казнить Монморанси, если королем станет Гастон? В лучшем случае ссылка, вернее всего смерть.

Но кардинал настоял на своем, точно он знал, что его власть станет очень скоро непререкаемой, а власть и влияние знати будут сведены к нулю.

Спустя восемь с половиной лет после казни Монморанси в Англии был казнен по обвинению в государственной измене граф Страффорд, ближайший советник Карла I, очень много сделавший для укрепления королевской власти. По требованию парламента он был предан суду. Карл I сначала отказался утвердить приговор, вынесенный парламентом, но в конце концов подписал его. Так новая знать и купцы дали понять Карлу I, кому в стране принадлежит реальная власть.

Спустя четыре года после победы под Ла-Рошелью, казнив одного из самых знатных людей королевства, Ришелье раз и навсегда покончил с попытками знати диктовать свою волю королевской власти.

Главной целью внешней политики, проводимой Ришелье, было сделать Францию великой державой, добившись при этом ослабления главных соперников Франции в континентальной Европе — Австрии и Испании. Мы уже видели, что все, чем занимался Ришелье с того дня, как он стал первым министром, все разрабатываемые им планы были подчинены этой цели.

Преследуя эту цель, Ришелье заключил союз со шведским королем Густавом Адольфом. Он знал, что вмешательство Густава Адольфа как одного из вождей протестантов в Тридцатилетнюю войну сделает религиозный раскол непреодолимым, но он пошел на это, рассчитывая на то, что шведская армия под командованием Густава Адольфа нанесет поражение войскам императора. В этом, как и во многом другом, кардинал не ошибся, но он ошибся в том, что шведский король будет послушно следовать его планам. Военные успехи шведов были настолько поразительными, что Густав Адольф всерьез стал думать о том, не стать ли ему самому императором. Кардинал вдруг понял, что он выпустил злого духа из бутылки и недоумевал, что делать дальше. Судьба опять пришла ему на помощь — Густав Адольф погибает в сражении.

До мая 1635 года Ришелье вел войну против Испании и Австрии чужими руками, помогая Нидерландам, Швеции, протестантским князьям Германии. В мае 1635 года он вынужден был объявить войну Испании. Война эта закончилась спустя шесть лет, после смерти кардинала. В этой войне были поражения, когда казалось, что все кончено, и были блестящие успехи, которым кардинал еще успел порадоваться.

Кардинал Ришелье один из тех великих людей, которые формируют историю, но он, как и все люди, не мог не совершать ошибок. Все отличие великих людей от обыкновенных заключается, во-первых, в том, что фортуна благоволит к ним больше, чем ко всем остальным; во-вторых, в том, что они обладают исключительной способностью направлять людей и управлять обществом, в-третьих, в том, что они находятся в состоянии непрерывного действия; наконец, в-четвертых, в том, что они живут на этом свете достаточно долго. Последнее иногда оказывается счастливым даром судьбы, иногда — ее горькой насмешкой.

Когда заходит речь о способности, то рано или поздно придется сказать о степени данной способности, то есть сравнить способность к чему-либо у данного человека со способностями других людей в той же самой области. При этом мы знаем, что иногда появляются люди с несравненными способностями.

В области политики таким человеком был Ришелье. Он стоит на недосягаемой высоте по отношению к таким политикам, как Меттерних, Кавур или Кауниц. Вероятно, сравнение с ним может выдержать лишь Бисмарк, да и то следует отдать предпочтение Ришелье, потому что задачи, которые ему пришлось решать, были много сложнее тех, с которыми столкнулся Бисмарк.

Но ведь Ришелье был не только дипломат и политик. Мы уже писали о том, какой запутанный клубок дворцовых интриг пришлось ему распутать в начале своей карьеры. Затем ему приходится выдержать настоящую битву, которую историки назвали «День Одураченных». Эту битву он выиграл лишь по какой-то счастливой случайности.

Но самое замечательное заключается в том, что он подписывает тайный договор с Густавом Адольфом о вступлении Швеции в войну сразу после победы над его врагами во главе с Марией Медичи и Гастоном. Почти одновременно им одержаны две победы: одна над внутренним врагом, другая над внешним, потому что Густав Адольф пройдет со своей армией через всю страну и навсегда покончит с мечтой о единой католической Германии под властью австрийских Габсбургов.