Наталья Котлякова - От Тарутино до Малоярославца

В историографии существует еще одна не до конца решенная проблема — о плане Наполеона осенью 1812 г. и о целях его движения к Калуге. В современной литературе по этому вопросу существует две точки зрения. Большинство авторов, вслед за русскими историками, считали, что обходной маневр на Калугу Наполеон предпринял для осуществления беспрепятственного отвода своих войск через Ельню в Смоленск. По мнению других историков (наиболее активно сегодня эту точку зрения отстаивает только Б. С. Абалихин), цель движения французов на Калугу заключалась в дальнейшем отступлении на Украину для последующей там зимовки.

По мнению Б. С. Абалихина, это был «план прорыва французских войск на Украину». Чтобы обосновать свое мнение им использовались самые разные источники: свидетельства мемуаристов, мысли Кутузова о движении Наполеона «в изобильные наши провинции». Он привлек и французские документы, но не проанализировал сохранившийся комплекс штабной переписки Наполеона. А именно эти материалы, главные для выяснения истины по интересующему нас вопросу, свидетельствуют как раз о том, что французский полководец не имел намерения идти на Украину и, наоборот, неоднократно упоминал о своем решении от Калуги двинуться к Смоленску.

«Мое намерение, — писал он Бертье, — остаться хозяином всей операционной линии…» [251]Он был не только полководцем, но и императором, поэтому постоянно нуждался в связи с Францией. В Москве он бывал раздраженным, если почта из империи запаздывала. После выхода из Москвы сохранилось его прямое свидетельство на этот счет: «Я имею большую нужду, — говорил он в письме Богарне, — получать и отправлять эстафеты» [252].

Направляясь на Украину и не разгромив полностью Кутузова, Наполеон бы потерял связь с тылом, или она была бы непрочной. Движение на Украину заняло бы, по самым минимальным подсчетам, до месяца времени. Но возникает вопрос: как бы он двигался туда? Войска, отягощенные обозом, были бы вынуждены совершать массированные марши, и находились бы в сосредоточенном состоянии. Даже проходя по плодородным районам, как бы французы осуществляли реквизиции и подвоз продовольствия, имея ощутимый недостаток в кавалерии? Но, предположим, цели удалось достичь, что бы Наполеон делал дальше? Встал на зимние квартиры в районе Киева — Чернигова? Но сначала надо было захватить Киевские укрепления, но и тогда бы в его тылу оставалась крепость Бобруйск, что препятствовало бы его сообщениям с Минском и Могилевом, на фланге в Мозыре стоял корпус Ф. Ф. Эртеля, вероятнее всего, с Волыни прямо на него была бы брошена свежая Дунайская армия, а по следам отступления шла армия Кутузова. В целом картина безрадостная — перспектива зимовки в окружении русских войск. Этот план был явной авантюрой. Практик такого масштаба как Наполеон вряд ли мог это не понять. Тогда уж лучше ему было зимовать в Москве, имея хоть какую-то базу и пути сообщения.

Сохранились наброски планов Наполеона, сделанные им перед выходом из Москвы, где анализировались все «за и против» различных вариантов отступления. Два первых варианта — отступление — по старой Смоленской дороге и через Калугу к Смоленску — были рассмотрены в проблемном плане. Рассуждая о прямом отступлении к Смоленску, Наполеон поставил вопрос: «будет ли разумно искать противника на марше, похожем на отступление и потерять несколько тысяч человек перед армией, хорошо знающей свою страну, имеющей много тайных агентов и многочисленную легкую кавалерию?» Сам вопрос содержал в себе ответ. Французский полководец считал также нецелесообразным атаковать Кутузова в Тарутинском лагере, так как противник, «получив подкрепления, может защищать каждую пядь земли, мы получим 3 или 4 тысячи раненых; это будет иметь вид поражения. Отступление на 7 лье с ранеными при событии, которое противник распишет по своей воле, поставит его в более выгодное положение в общем мнении». Помимо стратегии вставал вопрос престижа. Он играл для Наполеона немаловажную роль и являлся одной из веских причин отказа отступать по пути прежнего наступления. Что же касается второго варианта, то в набросках прямо указывалось: «вся операция на Калугу разумна лишь в случае, если прибытие в этот город будет иметь цель развернуться на Смоленск» [253].

Б. С. Абалихин в своей статье кратко прокомментировал оба варианта и совершенно неожиданно сделал вывод, что Наполеон, основываясь на сведениях об отсутствии продовольствия в Смоленске, «пришел к заключению, что отходить в дальние районы невозможно». Совершенно не аргументированно прозвучало и его другое мнение: «Отход в направлении на Киев он (т. е. Наполеон. — В. Б .) считал наиболее выгодным, но опасным», так как туда направлялась Дунайская армия. [254]Процитируем начало указанного документа, где единственный раз упоминается киевское направление: «Противник продвигается по дороге на Киев, его цель очевидна: он поджидал подкрепления из Молдавской армии. Двинуться туда, это значит… находиться без опорных пунктов во время зимнего квартирования» [255]. Совершенно очевидно, что под «противником» имелся в виду Кутузов, а не Чичагов; смысл же последней фразы — прямо противоположный выводу Абалихина.

Победа при Малоярославце 12 октября 1812 года. Гравюра Д. Скотти по оригиналу С. Карделли

Суть плана Наполеона после выхода из Москвы заключалась в идее маскировки отступления под видом наступления в другом направлении. Французский император намеревался главные силы бросить по Новой Калужской дороге, чтобы совершить обходное движение, минуя левый русский фланг. Так как от Тарутино до Смоленска ближе, чем от Москвы, то Наполеону надо было отбросить русских и ликвидировать имеющееся у них преимущество. Уже взятие Малоярославца обесценивало Тарутинскую позицию, поскольку угроза флангу и тылу Кутузова заставила бы его отступить. Французы, не вступая в сражения, хотели потеснить Кутузова, уничтожить русскую тыловую базу в Калуге, а затем отойти через Ельню или Вязьму к Смоленску.

Детали замысла можно уточнить из последующей переписки Наполеона. Причем прямых и косвенных свидетельств, что французы намеревались отступать потом к Смоленску, — множество. Удивительно, как их проигнорировал Б. С. Абалихин, который специально занимался этой темой. В заключение лишь укажем, что под Малоярославцем русские войска сорвали не план «прорыва на Украину», а замысел отхода от Калуги к Смоленску, а сами события под этим городом знаменовали не переход в «контрнаступление», а начало параллельного преследования французов русскими войсками.