Наталья Котлякова - От Тарутино до Малоярославца

Структура ополченных формирований была аналогична структуре Московского ополчения. Каждый пеший или пехотный полк состоял из четырех батальонов, а батальон — из четырех сотен, т. е. рот. Конный полк должен был включать десять сотен (эскадронов). В пешем полку по штату полагалось 62 офицера и 2602 ратника (в том числе 26 писарей и 176 урядников или унтер-офицеров). В конном полку — 35 офицеров и 1334 воина (в том числе 14 писарей и 120 урядников). Собрание определило количество воинов, которое должен был направить в ополчение каждый из 11 уездов Калужской губернии. Исходя из установленного количества поставляемых в ополчение ратников — 5 мужчин в возрасте от 17 до 50 лет от 100 ревизских душ, Калужский уезд направлял 999 пеших и 96 конных воинов, Перемышльский — 801 и 78 соответственно, Лихвинский — 881 и 85, Козельский — 1197 и 116, Жиздринский — 2040 и 196, Мещовский — 1923 и 85, Мосальский — 1932 и 186, Медынский — 1649 и 159, Боровский — 575 и 56, Малоярославецкий — 675 и 66, Тарусский — 1008 и 97. Всего, таким образом, в состав Калужского ополчения ожидалось поступление 15000 человек, в том числе 13680 пеших и 1320 конных воинов. Фактически в ополчение удалось собрать 14919 помещичьих крестьян. Помещики, имевшие не более 10 ревизских душ, и мещане освобождались от обязательного участия в создании ополчения. Ратников в ополчение поставили 2199 калужских помещиков. Причем помещики, имевшие от 13 до 30 душ, выделяли одного пешего воина, от 30 до 50 — двух и т. д. Наиболее состоятельные помещики, как, например, графиня Мусина-Пушкина-Брюс, владевшая 12435 душами, направила в ополчение 540 пеших и 52 конных ратника, а отставной подполковник Нарышкин, имевший 7105 душ, — 309 пеших и 29 конных ратников.

Сборными пунктами для полков ополчения были назначены: село Варваренки Перемышльского уезда — для 1-го полка, куда поступали ополченцы Козельского, Перемышльского и Лихвинского уездов; село Никольское Тарусского уезда — для 2-го полка, где принимали людей из Тарусского, Калужского и Малоярославецкого уездов; село Боровенское Мосальского уезда — для 3-го полка, для сбора воинов Медынского и Боровского уездов; село Шемелинки того же уезда — для 4-го полка, куда собирались ратники Мосальского и Мещовского уездов; Песоченский завод Жиздринского уезда — для 5-го полка, где принимали людей этого же уезда; село Березичи Козельского уезда — для конного полка, куда набирались предпочтительнее дворовые люди, бывшие псарями; для егерского батальона, куда подбирались хорошие стрелки, было назначено село Покровское Тарусского уезда. Прием воинов в ополчение начался 10 августа назначенными командирами полков вместе с уездными предводителями дворянства в присутствии уездной администрации. Однако, ополченцы, как правило, от мелких помещиков являлись на сборные пункты совсем не обмундированными и даже в дырявых лаптях. Это подтверждает, например, ведомость ополченцев, прибывших до 16 сентября в 4-й полк из Лихвинского уезда. Из числа назначенных 277 человек было принято 257, из которых 69 человек не имели установленной одежды, а 40 оказались вообще неудовлетворительно одетыми. Обмундирование таких воинов взяло на себя богатое дворянство губернии. Были и случаи возврата помещикам присланных в ополчение крестьян с отметкой «дряхл и стар».

Формирование ополчения явило немало примеров «благородного порыва воодушевления». Так, например, дворяне Лихвинского уезда полностью вступили в ополчение. 22 воспитанника Калужского Благородного пансиона в возрасте от 16 лет и старше и три его преподавателя записались ратниками ополчения. Причетников и семинаристов отпускали в ополчение, снабжая одеждой и продовольствием за счет церкви.

Несмотря на стремление губернских властей как можно лучше вооружить ополчение путем закупки и изготовления оружия, к 24 августа удалось изготовить только 600 сабель и ножей. Их недостаток решили заменить топорами, собрав по 1000 штук с каждого уезда. Немало помогли вооружению ополчения и частные пожертвования. Так, генерал-майор в отставке А. А. Чесменский пожертвовал ополчению все свои охотничьи ружья и сабли, а также две фунтовые пушки с зарядными ящиками. Госпожа Гончарова пожертвовала 500 сабель, а помещик Щепочкин — 150 ружей со штыками, 73 пистолета, 162 сабли, 70 пик и восемь пудов пуль. В связи с объявлением с 28 августа Калужской губернии на военном положении все воинские части и резервные формирования на ее территории переподчинялись В. Ф. Шепелеву.

За месяц с начала создания в Калужское ополчение было собрано «воинов 11 тыс. — все они вооружены пиками и некоторые с топорами, а один из них батальон вооружается ружьями». (Речь идет здесь об отдельном егерском батальоне ополчения.) К 20 августа формирование ополчения было в основном завершено. На Плац-парадной площади Калуги состоялись торжественное построение его полков, молебен, принятие присяги и вручение ополчению знамени в виде хоругви, хранящейся ныне в областном краеведческом музее. На одной стороне хоругви изображена Калужская Божья Матерь, а на другой — святой праведный чудотворец Лаврентий Калужский. Как доложил Кутузову Шепелев, «провианту на воинов принято до 13 тыс. пудов муки и соразмерное тому количество крупы». Из этого же донесения следует, что сформированным ополченным батальонам предписывалось «партии французских мародеров… истреблять и удерживать вторжение неприятеля в границы… губернии». Кроме того, они конвоировали пленных, помогали раненым, несли караульную службу, охраняли транспорты и артиллерийские парки, собирали подводы для армейских транспортов и сами перевозили различные запасы, выполняли функции Калужского гарнизона и т. д. и т. п.

27 августа произошло первое столкновение подразделения ополченцев из 150 воинов майора Ергольского и крестьян с неприятельскими мародерами у границ Мосальского уезда в деревнях Расткино, Веселухи и Пригорки. «Воины в деле сем ни в каком случае себя не щадили», — рапортовал 3 сентября Шепелев. При этом было убито 36 и взято в плен 87 мародеров, погибли же два и были ранены еще два ополченца. Представляя к награждению начальника 4-го пешего полка полковника П. П. Яковлева и командиров батальонов этого полка — майоров Данилова и Ергольского, Шепелев подробно описал действия их отрядов в районе села Городища против неприятельских мародеров, особо отметив, что ополченцы, «презря их перестрелку, со словом „ура“ бросились на неприятелей». Был уничтожен 41 неприятельский солдат и столько же взяты в плен. Шепелев «отдает справедливость в храбрости… ополчений подпоручику Торонову, унтер-офицеру Антонову и всем вообще воинам».

Согласно предписанию Кутузова Шепелев должен был «употребить все силы и деятельность… на защиту Калуги и ее окрестностей». С этой целью были срочно отремонтированы 11 имевшихся артиллерийских орудий, укомплектованы прислугой, снабжены боеприпасами и оставлены для усиления ополчения. 5 сентября Шепелев доложил Кутузову: «…Учрежденный от меня отряд, находясь в Боровске, делает успешные перестрелки с неприятелем… бьет и берет многих в плен французов, равно также с успехом действуют… и все отряды, цепь Калуге составляющие; цепь оную удерживают… от Юхнова до Мосальска и Ельны — набранные воины». А через шесть дней Шепелев рапортовал Кутузову, «что Калужское пешее ополчение с формировкую и устройством своим готово, делает с успехом не только отражении, но и самые поиски над большими партиями французских мародеров. Конной ополчения полк… вскорости… устроен будет — один недостаток по всему… ополчению в офицерах». Неукомплектованность офицерами превышала 25 процентов.